Небо над нами - стр. 17
– Если быстро не выйдете, я вам всем устрою горящие задницы! – крикнул я в ответ.
– Эй, ты как со старшим по званию говоришь, лейтенант Антонов?! – басовито гаркнул Осокин и тут же снова заржал.
К его смеху присоединились Ромка и Макс.
– Весело вам там, значит, – пробормотал я. – Ну-ну.
Развернувшись, я решительно направился к помещению, которое служило нам оружейной.
– Вольно, – бросил вскочившему при виде меня совсем юному мальчишке – рядовому Райнеру, которого все без исключения звали рядовым Райаном.
Пацан русского не знал, но это слово выучил, и поэтому сразу же меня понял.
Я подошел к полке с дымовыми гранатами и задумался: РДГ-2х или РДГ-2ч? В итоге взял последнюю, чтобы у этих засранцев задницы почернели от темного дыма.
Райнер вопросительно уставился на меня.
– Для важной операции, – пояснил я и тут же повторил на английском: – For an important operation.
Пацан понимающе кивнул и произнес:
– Ok.
Вернувшись к душевой, я снова крикнул:
– Вы еще не вышли?
– Даже не думаем! – отозвался Макс.
– Ну и не думайте, – буркнул я.
Активировав «дымовуху» и приоткрыв дверь душевой, я поставил «подарочек» внутрь. Обычно подобными вещами я не страдаю, но сегодняшний день проехался по мне БТРом, сподвигнув пойти на крайние меры по освобождению душевой.
– Они еще не вышли? – спросил подошедший ко мне Сорокин.
– Ты вовремя, – сказал я, отойдя от двери и прислонившись спиной к стене. – Они как раз сейчас выйдут.
Жестом я предложил Паше встать рядом, и тот послушно занял место справа от меня. Не прошло и минуты, как в душе принялись кричать и материться. Я довольно ухмыльнулся, а Паша удивленно выпучил глаза.
Дверь резко распахнулась, и из душа повалил черный дым, а вместе с ним орущие голые мужики с пеной на теле.
– Твою мать! – воскликнул Крылов хриплым голосом.
– Что за херня? – крикнул выбежавший за ним Ромка.
Оба еще не заметили меня и Сорокина. Скукожившись, они терли глаза и откашливались. Последним выскочил Осокин. Мне очень хотелось поставить ему подножку, но я с трудом удержался от этой пакости, несмотря на то, что именно он сейчас бесил меня больше остальных.
Щурясь и то и дело смахивая со лба стекающую с волос пену, Кирилл уставился на меня и обозвал словом, которое, хоть и было ругательным, к мату не относилось, и которое еще называли «литературным».
– Я просил по-хорошему, – развел руками я. – Ты мне ответил плохо.
– Антонов, мать твою! – взвыл Кирилл, но так и не договорил, потому что на шум сбежались другие солдаты и теперь, глядя на злых мужиков в коридоре, чью наготу частично прикрывала лишь стремительно исчезающая пена, смеялись во весь голос, а некоторые даже решили запечатлеть это на видео.