Небо на троих… и два дракона в подарок! - стр. 9

Даур вдруг замер, словно натолкнулся на невидимую преграду.

Да её же буквально колотит от страха! Девчонка явно думает, что он выставит ей счёт за ремонт мобиля, а копы ещё и до нарушенной дистанции докопаются…

Даур всей душой ненавидел страх в женских глазах. Этот драгх терпеть не мог, когда его боялись. В противоположность своему симбионту, который быстрее всего насыщался страхом, и, становясь сильнее, то и дело норовил перехватить управление, вытеснив самого Даура на задворки сознания. Конечно, это симбионту ни разу не удавалось, по-крайней мере, до конца, как, впрочем, и ни одному симбионту до него, но Даур до такой степени ненавидел собственное состояние бессильной ярости, когда симбионт пытается перехватить контроль, а ты никак не можешь ни помешать, ни урезонить наглую тварь, что ненависть драгха к симбионту перешла и на насыщающий того страх.

Конечно, голод тоже не выход из положения… Поэтому Даур, в противовес брату, который всегда шёл с женщинами напролом, предпочитал очаровывать их, интриговать, чтобы они сами тянулись к нему. Сами приходили, мучимые не страхом, но желанием. Пылким и жгучим, которое насыщало симбионта не хуже страха, но насыщение это было постепенным и более сытным, что ли. Так что в итоге Даур от своих предпочтений даже выигрывал.

Вот и сейчас, как только распознал главную эмоцию, излучаемую фениксом, драгх поморщился и поспешил исправить ситуацию:

– Не бойся. Я не собираюсь вызывать жандармов.

К его удивлению, девчонка, которая успела отвести волосы с лица и оказалась настоящей красавицей – широкие брови вразлёт, светлые сияющие глаза цвета неба, полные вишнёвые губы – почему-то зажмурилась, а открыв глаза, помотала головой и предприняла неловкую попытку отползти назад.

Контуженный – лучше и не скажешь – яркими, пронзительными эмоциями феникса драгх замер на месте, не решаясь приблизиться, чтобы не напугать ещё больше. И чем дольше он смотрел на незадавшуюся самоубийцу, тем больше… чуть грубоватая, или, скорее, диковатая красота феникса слепила, оглушала, туманила разум. Отдаваясь распирающей пульсацией в штанах, змеёй пробиралась в самое нутро.

Странное чувство – на неё хотелось смотреть, вглядываться, поглощать глазами каждую черту… жадно, лихорадочно, неистово… и вместе с тем… видеть её было невыносимо. Практически на грани фола! Дикие, первозданные черты незнакомки были насквозь пропитаны ветром, духом свободы… небом. Небо – бездонное, безграничное, такое близкое и такое недостижимое впиталось, врезалось в каждую черту птахи, насытило её облик целиком, вплоть до кончиков волос той самой внутренней волей, которая встречается лишь у фениксов.