Небо для дракона - стр. 3
Дочь, в длинном серо-голубом платье, собранном на талии тонким серебряным поясом, встала у дивана и упёрла кулаки в бока. Высокая, стройная, с длинными, почти белыми волосами и кукольным личиком, она была желанным трофеем для любого мужчины.
Отец в очередной раз пожалел о договоре. Такую водяную лилию он мог продать и подороже! Лучше бы отдал Синим кого-то из своих племянниц, они и по возрасту подходили больше, а дракон любой невесте был бы рад, выбора-то у него не было… Вот только старшая дочь Арксора была дурнушкой, хорошо, что умерла подростком… Страшно стало, вдруг младшая тоже не удалась, кто их в младенчестве-то разберёт! А теперь сожалеть поздно. Сколько богатых мужчин на неё заглядывались! Но есть договор, скреплённый кровью, и долг должен быть оплачен.
― Поедешь! – рявкнул Ронраг, – Твоё желание спросить забыли! Ты с детства знала свою судьбу, нечего истерику устраивать, пора смириться!
Дракон перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, надеясь поспать. Тишину разрезал громогласный рёв, пополам с воем, девушка топнула ногой, сорвала подушку с головы отца, и завопила в самое ухо родителя:
― Нет! Лучше убей меня!
Арксор заскулил, стискивая ладонями голову, тяжко вздохнул и уселся, вперив кровожадный взгляд в ясноглазую и чрезвычайно горластую деву.
― Почему? Вот можешь ты мне объяснить, что тебе не так? Он богат, живёт в замке, не старый, не толстый, без шрамов! Чего ещё тебе надо? Наплодишь ему пару-тройку драконят, и заведёшь любовника. Всех-то дел!
― Я не лягу с ним в постель! Он мне противен! Не старый? Да он на пятнадцать лет старше! Это уже не дракон, а мумия ящера!
― Мужику только тридцать три исполнилось, самый расцвет! На что тебе пацан зелёный? У самой мозгов, как у рыбёшки, и мужа такого-же хочешь? Может хоть взрослый мужчина с тобой совладает, да характер колючий обомнёт малость!
Неожиданно, ужасающая догадка влетела в затуманенный алкоголем рассудок родителя, и засела там стрелой. Рыбьи глаза налились кровью, Ронраг вскочил с дивана и вцепился в тонкую шею дочери, не давая вывернуться и сбежать.
― А может, ты кому отдалась уже, и теперь страшно, что жених узнает и прибьёт? Если ты меня опозоришь, то лучше бы тебе, и правда, умереть! – процедил он с такой злобой, что девушка растеряла весь свой запал и стала белее жемчуга озёрного.
Огромные серо-голубые глаза наполнились слезами, яркие губы задрожали, придав лицу настолько трогательное и беззащитное выражение, что отец тут-же раскаялся в своей жестокости. Шершавая ладонь отпустила девичье горло, но взгляд оставался подозрительным.