Небо цвета надежды - стр. 33
Сакубаи захихикала:
– Увядающий цветок? Ни капли надежды? Да ты никак поэтом заделалась? – Она рассмеялась и пошаркала к себе в комнату.
Однажды вечером амма с глухим стуком упала в обморок прямо на кухне, а я, закричав от ужаса, бросилась к ней и попыталась привести в чувство, однако она лежала как неживая, лишь слезы текли из-под сомкнутых век. Не зная, что предпринять, я начала, дрожа, вытирать ей слезы, пока мне в голову не пришло сбегать в деревню за вайдьей[33].
Когда я подбежала к его дому, то увидела в окно, как жена лекаря что-то готовит, а над очагом поднимается дымок. Я решительно постучалась, но, увидев меня на пороге, вайдья лишь зевнул.
– Пожалуйста, быстрее! Амме плохо! Она упала и глаза не открывает.
Он опять зевнул, неторопливо вернулся в гостиную и опустился на подушки.
– Пожалуйста, помогите! У вас же есть лекарства, которые ее вылечат, правда?
– Да, но сейчас я как раз собирался поужинать. Приходи попозже.
Его жена возле очага бросала на сковородку кусочки теста, дом наполнял аромат горячих роти, а шестеро забившихся в угол детишек с жадностью вгрызались в добычу.
– Я подожду, – сказала я.
Он пожал плечами:
– Да и после ужина я, может, к вам не сразу приду. Сперва вздремну.
Из-за занавески выглянула жена лекаря. От жары щеки у нее раскраснелись, и в ее глазах я увидела жалость. Она тихо, почти шепотом сказала мужу, что перед ним ребенок.
– Закрой рот. Это шлюхи из низшей касты, чего ты взялась их защищать? – одернул он жену.
Женщина торопливо шлепнула на сковороду еще один комок теста. Больше она на меня не смотрела.
– Я пожалуюсь отцу, – сказала я.
Лекарь уже склонился было над тарелкой, но тут поднял голову и посмотрел на меня.
– Я пожалуюсь отцу и скажу, что вы не стали нам помогать, – повторила я.
– Да твой отец вообще не знает, что ты существуешь, – рассмеялся он.
– А вот и неправда. Мы с папой часто видимся. Просто он не велел об этом рассказывать, – соврала я.
Смех стих. Я сама не ведала, что творю, но моя хитрость сработала. Я и прежде видела, как при одном упоминании о моем отце наши деревенские жители принимались таращить глаза и словно коченели – ведь папа был сыном заминдара. На этот раз я обратила власть, которую отец имел над ними, себе на пользу. Не раздумывая, я просто выпалила то, что первым пришло в голову. Лекарь тоже особо не размышлял: быстро отодвинув тарелку, он сунул мне в руки свою докторскую сумку, и мы отправились в путь. Мне хотелось идти побыстрее, но сказать об этом я не осмелилась, боясь, как бы он не передумал. Помню, что на лбу выступил пот, а сердце всю дорогу до дома колотилось как бешеное.