Небо цвета крови - стр. 36
«Не везет так не везет!» – мелькнула в уме единственная мысль.
Не дожидаясь, когда лавка совсем затонет вместе со мной, я в лихорадке заметался, заприметил помойку и, зачем-то вздохнув, перекинулся на нее, а оттуда – сразу на качели. В этот момент болото, как бы почувствовав присутствие чего-то живого, теплого, надуло, словно щеки, несколько внушительных пузырей и одновременно взорвало, желая спихнуть к себе вниз. Пригнувшись от дурно пахнущих комьев глины, насколько это получилось, – мигом перелетел на погнутую обросшую горку, потом на городок, пробежался по короткому деревянному мостику с переломанными дощечками, уклоняясь от летящих кусищ грязи, и соскочил на крышу детского автомобиля, под каким обильно курился какой-то бледный пар.
«Хоть один раз не туда сверну – ходов уже не останется…» – холодно подумал и, туго подтянув ремень винтовки, добавил тихо:
– А подыхать вот так не очень-то и хотелось бы.
Перемещаясь от одной детской постройки к другой – продолжил свое путешествие через смердящую дремучую болотину. Наконец, когда взобрался вверх по перепачканному баскетбольному щиту, подпирающему дырявый сетчатый забор, и скатился по нему, с ходу влетев в песочницу, заваленную горой мокрого снега, ненасытная трясина все же оставила в покое, продолжила гневно кипеть вслед, наверно по-своему проклиная. Теперь передо мной открывались целых два безопасных маршрута: первый – через территорию детского садика, второй – по неширокой заасфальтированной дороге, тянущейся вдоль. Ни тот ни другой, в принципе, не давал никакого особого преимущества во времени, но в первом случае идти было привычнее и даже удобнее, потому что сад сразу выводил к заброшенной младшей школе, а оттуда до супермаркета – вообще рукой подать.
– Ну-с, так и поступим, что ли? – обратился к себе с вопросом. – Ты как, Курт, не возражаешь?
И, выбравшись из песочницы, – побрел к бетонному забору, чавкая по еще пока что не зыбкой грязи, лениво омывающей его. В том, что болото вскоре засосет всецело весь детский сад, – сомнений не оставалось, однако произойдет это уж точно не сегодня, не завтра, и не через пару месяцев – слишком большая область для захвата. А там предвещается бурная дождливая весна, знойное лето, и топь непременно подсохнет, обмелеет, потеряет в размерах. Тогда ходить через нее станет гораздо проще и менее накладно, нежели сейчас.
Перемахнув через склизкий забор, я с треском рухнул в кустарник, разросшийся сразу внизу, наряженный, словно елочными игрушками, обомшелыми грязевыми наростами, и принялся выкарабкиваться. Погода держалась хорошей, не морозной. Светило солнце. Бойко шумел ветерок. Над двумя идущими друг за другом двухэтажными корпусами, выложенными голубовато-серой плиткой с большими зарешеченными окнами, скрипели, будто костями, огромные бесформенные деревья. На сгнившие перила и ступени пожарных лестниц в два-три витка сизой катанкой намотался «полоз» – растение-паразит, сумевшее без труда приспособиться к нынешнему своенравному климату. На подъездах разрослись жухлые лохматые травы. Декоративные колонны поделили поровну между собой шерстистый мох и плесень. В другой стороне, у давным-давно обвалившихся веранд, расписанных выцветшими героями мультфильмов, и вовсе выросла целая непроходимая трущоба из щупленьких, но страшно колючих и шипастых кустов. Едва заметную сквозь пепел вперемешку со снегом тропинку, выложенную камнем, – и ту уже заняла жирная шевелящаяся бледная лоза, имеющая очень интересную особенность: кочевать с места на место. А за всеми этими дикими зарослями гремел звонкий собачий лай, сливался с воем ветра.