Небо без звезд - стр. 8
Она смотрела на жалкую половинку лепешки в руке. От одного ее вида в животе заурчало. Шатин откусила немножко, сдерживая себя, стараясь растянуть удовольствие подольше, хорошенько работая челюстями. Но голод быстро взял вверх. Она проглотила недожеванный кусок, ощутила, как ком противного теста из цветной капусты протискивается в горло, и тут же нацелилась откусить еще.
Но не успела вонзить зубы в плотную корку, потому что услышала в темном коридоре пронзительный вопль. Вглядевшись, Шатин рассмотрела сидящую на полу перед входом в купе женщину. Та тщетно пыталась приложить к груди орущего младенца. Ребенок корчился, и его визг рвал Шатин душу, как тупой нож рвет жесткое переваренное мясо.
Сумеет ли она когда-нибудь слушать младенческий плач спокойно, так, чтобы внутри все не разрывалось?
Девушка попробовала отгородиться от этого звука, но казалось, что чем больше она старается, тем громче орет младенец.
– Вот еще не хватало, – простонала Шатин. – Эй, горе-мамаша, ты что, не можешь его заткнуть?
Она ждала, что женщина в ответ накинется на нее. Так уж здесь было заведено: вспышки гнева перебегали от одного обитателя Трюмов к другому, как луч света в бесконечном зеркальном коридоре.
Но вышло иначе. Женщина безнадежно взглянула на Шатин темными глазами и заплакала.
– Прости, – всхлипывала она, пряча лицо в черном пушке на голове младенца. – Мой сын плачет, потому что у меня нет молока. Да и откуда бы ему взяться? Груди у меня от голода пересохли.
У Шатин от стыда загорелись щеки. Она повернулась спиной к женщине с ребенком, чтобы сбежать, найти обходной путь к своему купе, – лишь бы не проходить мимо них. Но ноги отказывались ей повиноваться. Как будто парализатор от плеча ушел вниз и засел теперь в пятках.
– Муж у меня работает на картофельной ферме, – хлюпала носом женщина. – Он хорошо зарабатывал, но поранился. А моих фабричных жетонов не хватает.
Кусок хлеба потяжелел в руке Шатин. Она уставилась на лепешку, которую украла.
Да, украла.
Потому что тоже изголодалась.
Потому что эта женщина – живое доказательство: играя по правилам, все равно останешься голодным.
А младенец никак не умолкал.
Чуть не взвыв от бессильной досады, Шатин развернулась и направилась к матери с ребенком. Она не остановилась возле них, а просто швырнула женщине кусок капустной лепешки и пошла дальше.
За спиной ее раздавались восклицания:
– Oh, merci! Merci, ma chère![7] Тебя нам Солнца послали!
Но Шатин не останавливалась. Она даже ускорила шаг, а потом перешла на бег. Голодные вопли младенца преследовали ее по коридору, гнались за ней, слишком живо напоминая прошлое, от которого она убегала целых двенадцать лет.