Небо без звезд - стр. 52

Пожалуй, Шатин впервые в жизни была согласна с сестрой. Она тоже надеялась, что идиота, который заварил всю эту кашу, поймают. Теперь ей, конечно, еще труднее будет выбраться с планеты. Если, как сказал Капитан, спрос на проезд вырос из-за выборов нового вождя на Юэсонии, то что же будет после бунта на Латерре? Даже вообразить невозможно.

Шатин запихнула медальон в мешок и поклялась никогда больше не верить в такие бесполезные штуки, как звезды. Но девушка так спешила, что украшение, соскользнув с края мешка, звякнуло и пропало в дыре под полом.

– А, чтоб тебя! – Шатин растянулась на животе, чтобы запустить руку в дыру. Она нащупывала пропажу, старясь не морщиться, когда под пальцы подворачивалась всякая мерзкая дохлятина. Наконец она сумела подцепить цепочку и, потянув ее к себе, вытащила вместе с медальоном еще какой-то предмет.

Что-то маленькое.

Гладкое.

И… знакомое.

Едва Шатин распутала цепочку, вытащив из нее маленькую ручку пластмассовой куклы, память накатила на нее безжалостно, как транспортер. Она вдруг снова очутилась в Монфере, на старом постоялом дворе, которым прежде владели ее родители.

Шатин вернулась во времена, когда им жилось сносно и ей не приходилось изворачиваться и воровать ради огрызка капустной лепешки. Пока Ренаров еще не выгнали из Монфера за мошенничество. Не прогнали далеко за море Секана, в нищие Трюмы Валлонэ.

– Что ты там нашла? – прорезал ее мысли голос Азели, и Шатин, подняв глаза, увидела, что сестра уставилась на зажатую у нее в пальцах пластмассовую ладошку. Глаза у Азели вдруг округлились: наверняка тоже вспомнила.

– О, мои Солнца! Это то, что я думаю?

– Нет, – поспешно ответила Шатин и хотела уже сбросить обломок игрушки обратно в дыру, но тут Азель, протянув руку, ловко выхватила его.

– Так и есть, то самое, – сказала она, вертя находку в руках. – Рука куклы Мадлен. Надо же, сохранилась до сих пор.

Мадлен. От одного этого имени у Шатин вскипела кровь в жилах.

Азель хихикнула:

– Помнишь, мы называли ее Мадлен-замарашка?

Шатин кивнула, не в силах произнести ни слова. С того дня, как та малявка появилась в гостинице, она стала черным пятном в жизни Шатин. Эта мерзкая пиявка ела ее еду и воровала ее игрушки.

– Ты так злилась из-за этой куклы, – продолжала Азель, поглаживая пальцем пластмассовую ручонку. – Помню, какими глазами ты смотрела на Мадлен, когда тот человек отдал куклу ей. Мне прямо жутко стало.

Того человека, про которого говорила сестра, Шатин помнила очень ясно. Отец Мадлен. Белесые, как лед, короткие волосы. Высокая и грозная, словно бы у полицейского дроида, фигура. И огромные руки, способные разом свернуть кому-нибудь шею.