Небо № 7 - стр. 5
Эмиль был лет на семь старше меня. Сын зажиточного азербайджанского фарцовщика и русской продавщицы из ГУМа. С практически пушкинскими бакенбардами и неприлично загорелый, он напоминал напыщенного франта.
Стоило нам усесться в салон и приняться за обсуждение будничного, как почти тотчас началась стандартная перепалка повзрослевшей дочери и молодящейся матери. А спустя пять минут молодящаяся просветленная мать предложила мне выйти в закрытое окно на полном ходу. Она была раздражена, что во мне нет ни толики радости от возвращения на родину, в отличие от спутника, которого, казалось, все это забавляло.
Хихикая и посмеиваясь, он напоминал по мимике отца. Я простила маму за эту слабость. Все мы пытаемся воскресить воспоминания. Никто же не возьмется обвинять диабетика, что он перешел на допустимый аналог.
В районе МКАД Эмиль занервничал, что опаздывает, посему он прямо из-за руля вылетел и, сверкая пятками, нырнул в ближайшую станцию метро. Мы с мамой остались вдвоем в машине. Наэлектризованный воздух вкупе с гробовым молчанием вдавили нас в сиденья. Поводы для полемики закончились, а раздражение лилось через край. В мире, где больше не осталось правых и праведных, мы были на стороне большинства.
Непременно хотелось чем-то занять руки.
– Можно я сяду за руль? У тебя же все равно страховка безымянная.
– Ты хотела сказать расширенная? – Мама включила аварийку, даже не удосужившись прокрасться на обочину. Все равно пробка. – У тебя права-то русские есть?
Я достала их из сумки.
– А слабó назвать точную дату моего рождения? – Я вновь нашла пространство, где можно пофехтовать упреками.
Мама справилась с этим. Даже вспомнила год. Так сменился третий за последние пятьдесят метров человек за рулем. Машина пошла по рукам, как девушка легкого поведения.
– Ты помнишь, что у нас правостороннее движение? – Мама безумно ароматно и со смаком закурила, заметив буржуйские сигареты, торчащие у меня из кармана.
– Правда, что ли? А я-то думаю, почему столько народу на встречке толпится? Штрафы, что ли, отменили?
На самом деле мне хотелось плакать. Столько раз я прокручивала в голове, как приеду домой победителем, буду бравировать именами режиссеров, названиями театров, где удалось поработать, хвастаться дипломами, привезу набухший чемодан дорогих подарков и редких артефактов, чтобы устроить близким праздник. А в итоге тоскливо поджимаю хвост.
– Вот что! – наконец разбавила молчание мама. – Летом ты потрудишься у меня. Ближе к осени Эмиль проект запустит – пойдешь к нему работать. Администратором или, может, продвижением займешься. Его армейский товарищ в Колумбию перебрался. Кофе возит. Хороший. Я пробовала. Вот и решили кофейню открыть. Но там пока ремонт. Так что будешь творить во благо отечественной литературы. В моем лице.