Неблизкие - стр. 30

Как—будто я совсем недееспособная. Нет, я понимаю, что частично так и есть. Но с Максом вот сейчас этого не ощущается.

– Видишь, какие у нас с тобой волшебные ручки, – изрекает, когда нам удается разбить яйца без потерь в сковороду.

– В четыре руки всегда получается лучше, – улыбаюсь, пока он руководит ножом, и мы режем овощи. Я позволяю ему делать это моими руками, и закусив губу, просто отдаюсь ощущению, в котором он главный, но при этом я не чувствую себя второстепенной. – Это как на фортепиано. В четыре руки мелодия звучит глубже.

Макс хмыкает.

– С кем играла? – щекочет дыханием мою шею.

Инстинктивно прижимаю голову к плечу, пока сумасшедшие мурашки муравьями бегают по коже.

– С преподавателем, – отвечаю с тоской.

– Что за тон? – он прекращает резать и кажется, заглядывает мне в лицо.

Я чувствую тепло на правой щеке от его близости.

– Да ничего, – вздыхаю, качая головой, – мне просто репетировать нужно. Так вышло, что я играю первого сентября перед первокурсниками, и мне нужно тренироваться. Но я не знаю где.

– А зачем тебя поставили выступать, если ты временно не можешь себе позволить репетиций?

– Я могу. Мне просто негде. И я понятия не имею где можно арендовать зал или фортепиано. Или ты про зрение?

– Про него.

– Это вообще не проблема. Я играю даже не видя. Знаю клавиши наизусть.

– В этом мы похожи, – он зачем—то откладывает нож и кладет мои ладони на стол. Свои опускает поверх и медленно гладит мои пальцы, – я тоже стучу по клавишам на глядя. – замираю, чувствуя, как в животе сладко стягивает от того, как он ведет подушечками по мизинцам, потом безымянным и средним к запястьям и обратно. – У тебя очень красивые пальцы, – говорит мне на ухо, задевая губами мочку.

От нее ток в двести двадцать курсирует прямо к груди и ниже. Растекается в животе, сотрясает органы.

Я вздрагиваю и перестаю дышать. Накаляюсь, как электрическая лампа. Слегка поворачиваю голову в право и кожей чувствую колючую щетину, скользящую по моей щеке.

Боже…

Если бы я могла, то зажмурилась бы, потому что ощущение такое, словно меня раскачивают на качелях, всё выше и выше.

Ветер бьет мне в лицо, а адреналин кипятит кровь.

Всеми силами торможу это движение.

– Спасибо, – шепчу, отбирая руки и максимально стараясь отстраниться, – там уже кажется, нужно убирать яйца.

Воздух трещит, во мне будто дыра высверливается под воздействием тяжелого взгляда.

Закусываю губу, оглушенная своим же сердцебиением.

Уже готовлюсь, что Максим сейчас отойдет, но вместо этого он снова берет мои руки в свои.

– Может, ты сам доготовишь? – пытаюсь их забрать, но меня разворачивают к плите.