Небесные Львы. Часть I - стр. 2
– «Мем», «Ура», что?
– Мемуары! Дневники, воспоминания. На английском "memory" – память. Кстати, что у тебя по английскому?
– Тройка,– соврал Левка,– Это вы меня в честь прадеда назвали? Папа, а ты их сам-то это читал?
– Я не читал, маленький был. Дед мне вместо сказок на ночь рассказывал,– соврал в ответ отец и вышел из комнаты.
Левка вздохнул, открыл портфель, выловил из его недр толстую тетрадь и прочел первый лист, пожелтевший от времени:
«Знакомство наше состоялось в кабинете командира учебной эскадрильи капитана Ковалева. Рослый, с могучей грудью и несколько смешливым выражением лица, он мне сразу понравился, и я почему-то решил, что служить под его началом будет легко и просто
– Летал на самолетах У-2, Р-5, Сталь-3 и К-5… В двадцать три года то! И когда успел? Имеет налет четыре тысячи часов, из них,– командир эскадрильи, читал мое личное дело, а сам думал, что, это машинистка ошиблась, и пристукнула лишний нолик, ведь у всей эскадрильи Батайской авиашколы не наберется такого налета.
На тройку секунд Ковалев задумывается и продолжает:
– Ночных семьсот пять часов? Увлекается спортом, имеет первый разряд по боксу и планеризму, выполнил тридцать прыжков с парашютом.
Ковалев улыбается и кладет папку на стол. Садится за стол и
выставляет руку для армреслинга.
– Слушай, лейтенант, может, поборемся? Покажи, на что способен.
Я сел напротив и молча занял исходную позицию. Ладонь у Ковалева оказалась твердая, крепкая. Ну что ж, борьба есть борьба, и я, напрягшись, стал медленно пережимать его руку… Комэск, нахмурившись, предложил поменяться руками. Но я вновь припечатал к столу его левую.
Ковалев отбросил волосы со вспотевшего лба.
– Молодец, Саломатников! Рад, что будешь служить в моей эскадрилье. Завтра занятие на кинотренажерах и потом на машину.
В ту субботу до обеда я летал с курсантами, а после «тихого часа» вместе со своим «стахановским» звеном, непременно побеждавшим во всех спортивных соревнованиях, «выжимал пот» на турнике и брусьях. Вечером в клубе показывали цветную американскую киноленту «Кукарача» и мультфильм «Три поросенка и злой волк». Досыта насмеявшись, в одиннадцатом часу разошлись отдыхать.
А ранним воскресным утром 22 июня, поднятые по тревоге, мы узнали на общем построении о начале войны с фашистской Германией.
Первые же полеты выявили недочеты. Все полетные карты – без единой пометки. Маршруты, курсовые углы, расстояния и прочие обозначения, обязательные до войны на любой маршрутной карте, теперь наносить запрещено, все это следует держать в памяти. Развернули полковую радиостанцию для связи со штабом соединения. Место расположения дивизии никто не знает, свои координаты по радио оттуда не сообщают. Полк получал самые разноречивые сведения о расположении наших и вражеских частей. Четкой линии фронта, похоже, нет. А самое досадное – не было радиосвязи».