Небесное чудовище - стр. 12
– Кто может подтвердить твои слова? – чеканит госпожа Чжао, гордо вскинув голову и глядя на меня, как на грязь.
Мужчины за ее спиной поигрывают дубинами, а кое-кто даже холодным оружием. Но они мне не ровня. Страха перед смертными у меня нет – есть страх за них.
Внутри, утробно урча, ворочается Она, хихикает, подсказывает мне:
«Могли бы подтвердить те два идиота, что приходили к нам вчера. Но – ой, – она будто прикрывает пасть когтистой лапой и выпучивает глаза, – кажется, от них остался только пепел. Я давеча хорошо повеселилась!».
От них и того не осталось. Мой Пепел об этом позаботился.
Но я должна удержать Ее, поэтому не остается ничего другого, как притворяться никчемной глупышкой и давить на жалость.
– Слова Ю, – лепечу, по-прежнему глядя в пол, – мог бы подтвердить дядюшка Жу. Но, как видите, – указываю в сторону его лежанки, – он сейчас спит.
Госпожа Чжао брезгливо морщится, будто увидела дохлую крысу.
– Да если бы и не спал – кто поверит старому пьянице?
Мужчины за ее спиной подхватывают: «Верно-верно», «Истинно так!», «Пьянчуге веры нет!».
С достоинством императрицы госпожа Чжао подходит ко мне и грубо хватает за волосы, тянет вверх – я ведь все еще гну спину в поклоне – заставляя взглянуть ей в лицо. Красивое, злое, неживое лицо.
Я терплю. Пока еще терплю. А вот Она уже на пределе.
– Мало ли что может померещиться спьяну. А ты, дрянь… – Госпожа Чжао сжимает сочные губы в узкую полоску и пребольно треплет меня за волосы. – Помню, твой взгляд на рынке так и шастал по мне. Ты уже тогда присматривала мои вещички, да?
– Что вы, что вы, – бормочу, даже не пытаясь освободиться из ее захвата, не то сочтет мои действия оскорблением, и станет только хуже, – всему причиной ваша красота. Ю просто завидует вам. У вас есть грудь, а у Ю нет.
Хижину сотрясает мужской гогот. Луженые глотки громки и неблагозвучны. Они будят дядюшку Жу.
Он вскидывается, таращится на всех непонимающе и удивленно. Грязная засаленная шевелюра всклочена. Глаза, и без того узкие, сейчас и вовсе превратились в щели. Босые ступни шарят по полу – разыскивает свою соломенную обувку. Только вот они совсем износились, и я выкинула эту дрань в последнюю уборку. Поняв, что обувь не найти, как есть, босой, дядюшка Жу встает с лежанки и, смачно рыгнув, оглядывает все почтенное собрание.
– Эй! – вскрикивает, сообразив, что произошло что-то неладное. – Если эта Никчемная что-то натворила, скажите мне. Только я могу ей наподдать!
И на том спасибо. Ехидничаю мысленно, потому что хватка на моих волосах наконец ослабевает.