Небесная стража: Рассказы о святых - стр. 1

Святителя Николая Мирликийского очень почитал один старый константинопольский ремесленник.

Его жизнь была трудна. Нелегко доставался ему кусок хлеба, и не обилен, не сладок был этот кусок.

Весь свой век перебивался он изо дня в день. То работы было мало, то платили плохо, то вовсе не платили. И во всех горестях ремесленник обращался к Святителю и Чудотворцу Николаю. Рассказы о том, как святитель жалел бедных и спасал несчастных, запали глубоко в душу бедняги.

Внутреннее убранство базилики Святителя Николая в г. Бари. Италия

За то, что святитель при жизни был близок всем обездоленным, утешал всякую скорбь, ремесленник любил его так, как будто он помогал ему самому.

И эти добродетели, какие труженик жаждал найти в людях и которые он нашел в Святителе Николае, сделали никогда не виденного им, давно отошедшего человека самым близким и дорогим.

Каждый год ремесленник с нетерпением ждал дня этого святого. Казалось, что милосердный помощник был тогда особенно близок к тем, для которых жизнь была злой мачехой.

Приближался праздник Святителя Николая. В этот день бедняк привык жертвовать в церковь свечи, делиться, чем мог, с другими, более бедными людьми. Но теперь праздник было нечем ознаменовать – и старик грустил.

Наконец, он сказал жене:

– Близок день заступника нашего, Святителя Николая, а нам нечем его отпраздновать.

Его жена была всю жизнь верной спутницей мужа и разделяла с ним благоговение к святителю:

– Нам недолго жить на свете, детей у нас нет, не для кого беречь наследство. Продадим же последнее, чтобы угодить Богу и Его Чудотворцу. У нас есть ковер – продай его на рынке и купи все нужное для праздника.

Старик согласился и пошел продавать ковер.

На торговой площади ему навстречу попался старец. Он был одет просто, но во всяком его движении чувствовалось достоинство. Глаза старца выражали и волю, и строгость, но вместе с тем смотрели прямо и сочувственно. Старец спросил ремесленника:

– Куда идешь, любезный друг?

– На торг, – отвечал тот, – продать ковер.

– Сколько просишь? – спросил старец.

– Стоил он восемь золотых, а теперь возьму, что дадут.

Старец дал ему шесть золотых, взял ковер и ушел.

Святитель возвращает ковер жене

Вскоре тот же величавый старец явился к жене ремесленника, принес ей ковер и сказал:

– Твой муж – мой давнишний друг. Я встретил его на торгу, и он просил меня занести тебе этот ковер. Вот, возьми его. – И старец поспешно вышел.

Женщина была и озадачена, и рассержена поступком мужа. Значит, он не пожелал расстаться с ковром даже для того, чтобы почтить праздник святителя.

Когда муж вернулся, она встретила его упреками.

– Лучше бы ты продал его, – причитала она. – Твой ковер с тобой, но где теперь твоя честная жизнь?

Старик в изумлении не мог выговорить ни слова. Наконец, он заставил жену рассказать, как ковер снова попал к ним. И во время ее рассказа у него будто открылись глаза. Он взглянул на икону в углу: с иконы ему в душу смотрели те же сочувственные и строгие глаза, которые он видел, продавая ковер. Слезы застилали перед ним этот образ, и он закричал, полный невыразимого восторга и умиления:

– Сам святитель купил у нас этот ковер и возвратил его в убогую хижину!

Святитель Николай. Конец XII в.

Быстро разнеслась по городу молва о чуде.

Когда ремесленник поговорил с теми, с кем, продавая ковер, стоял на торге, то бывшие неподалеку люди видели ремесленника и думали, что он разговаривает сам с собой. Никакого старца они не видели и не слышали.

Когда о чуде узнал патриарх, то назначил старому ремесленнику содержание из доходов Софийской церкви.

Не так, как у ремесленника, протекала жизнь Василия, единственного сына состоятельного Агрика.

Ни в чем мальчику не было отказа. Все богатство отца, множество зависевших от него людей – все было готово ему угождать. В постоянном празднике легко бы загордилась его душа, если бы мать Василия не поддерживала в нем христианскую веру. Через Евангелие вошло в мальчика сострадание к слабым, приветливость, осознание равенства людей. Много хорошего дал мальчику пример Святителя Николая, которого чтили в доме его отца и о котором он слышал с детства.