Размер шрифта
-
+
Небесная глина - стр. 3
Рассвет – в утиль. Горят одни закаты.
Конечно, братцы, все мы виноваты.
Ну, что поделать, коль расклад такой.
Оставим след. Мы свой оставим след
Посереди разорванной России.
Мы уступили не уму, но силе,
Хотя и оправдания нам нет.
Над нами жадно зарево цветет,
За нами фосфор белоснежной пыли.
Ну что сказать? Конечно, все мы были.
И лыжи режут наста колкий лед.
Мы – лыжники, летящие в метель.
Мы жили так нелепо, бестолково.
Вот если бы опять, вернее – снова…
Но ждет нас в доме теплая постель,
Врач, шприц. палаты кафельные льды,
Толпа родных, застывшая у гроба.
А дальше – бесконечная дорога
И снег, что заметает все следы.
22 февраля – 8 марта 2004 г.
«Мы начинали жить. Деревня уже умирала…»
Мы начинали жить. Деревня уже умирала.
В маленькой школе, где крышки изрезанных парт,
Мы доставали ручки из деревянных пеналов.
Шестидесятые годы, и на дворе – март.
Старые велосипеды. Пруд, где мы все купались.
Киноплощадка летняя, где бушевал Геракл.
Шаткий Дом пионеров. Первый народный танец.
И бесконечность споров, и неизбежность драк.
Поле аэродрома с нашим футбольным полем.
Ночью над ним открывалось небо, полное звезд.
Яблоки и арбузы мы воровали вволю,
И не скрывали смеха, и не скрывали слез.
Время сплошных затмений, мы все не понимали
То, что приходит время взрослых глупых забот.
Мы обещали многое, только тогда не знали —
Лету не переходят, даже узнавши брод.
Темному отраженью зеркало знает цену.
Радостная охота – чтобы на взлете, влет!
Поздно играть в героев и выходить на сцену —
Слышишь? Играют Шопена, даже не зная нот.
Маленькие наполеоны лягут, скрестивши руки.
В желтых спокойных пальцах тающая свеча.
Кончилось все на свете. Кончились все науки.
Черный пиджак помятый, словно с чужого плеча.
Кто-то, кто все придумал, кто-то, кто все запомнил,
Тряпкой махнул небрежно, взял и картину стер:
Поле, а в поле – кони.
Ночь, а в ночи – костер.
14 января 2004 г.
«Ты не грусти, что мир уже не тот…»
Наталье Беляновой
Ты не грусти, что мир уже не тот.
Тот мир ушел, а мы с тобой остались.
Ты помнишь, в детстве мы с тобой ругались.
Обнимемся тесней, растопим лед.
На смену прежнему пришел зубастый век.
Бедней друзьями и богаче верой.
Не оценить его вчерашней мерой,
Нельзя ведь взвесить прошлогодний снег!
Все позади, ну, как там ни крути.
А все-таки как весело нам было.
Любили мы, а сколько нас любило
На суматошном жизненном пути!
Страстями жили мы. Какой в том грех?
Страшнее жить рассудком в полной мере.
Ведь жизнь – всегда утраты и потери.
Надежней нет в столетье нашем вех.
Век двадцать первый, плотоядно скалясь,
Доел страну и доедает жизнь.
Сестренка! Не грусти, а улыбнись —
Страница 3