Неандертальца ищу. Роман-идиот. Первая часть - стр. 17
Революция, пусть даже чудовищным образом, отделила Церковь от Государства. И остаётся надеяться…
Только вот путь не краток. Сто лет пытаемся встать, а всё только пытаемся…
***
Но ведь и аристократия доблестная столько ненависти к себе накопила за долгие века – умом не рассудить! Не рассудить мужика и барина…
А, собственно, почему он барин? Почему пашет землю один, а владеет и богатеет совсем другой? Этот (не единственный, но главный) вопрос пронизывает всю историю. Остальные сущая мелочь в сравнении.
Если «барин» хитрее, безбожнее, вероломнее своего простодушного соседа, искренне считавшего, что все люди братья во Христе и не должны обманывать, грабить друг друга, то этот «барин» в силу своего безбожия, значит, имеет право обирать, а потом и пороть своего соседа, и всё его потомство? Так, выходит?
…и долго, и жирно жрать за его счёт…
***
«Кто ворует, не горюет,
Обирает да пирует,
А кто пашет, скот пасёт,
Крест несёт да хрен сосёт».
***
…Зуб любовался бы ещё и ещё, но незнакомка, стряхнув речные капли со всего тела и отжав хорошенько льняные волосы, которые уже начинали распускаться по плечам до самого пояса и золотиться под солнцем, стала обматывать бёдра расписной диковинной тканью. Женщины из племени Зуба таких не носили, шкура мамонта или вепря была их вековой, добротной обмоткой.
Мало того, незнакомка зачем-то ещё обмотала груди той же расписной, с ромбовидным узором тканью, и скрылась в чаще. Зуб решил, что она ему не соперница, не станет высматривать тайную ловушку и посягать на добычу, а потому просто пошёл к своему логовищу. Солнце перевалило за полудень, а надо было ещё многое успеть.
Он разбросал лапник, прикрывавший яму-ловушку, ухватился за крепкие канаты, свитые из жирного, хорошо размоченного, а после просушенного хвоща, и спустился вниз. Базальтовым острым ножом умело снял шкуру с мамонта, отделил громадные, ценнейшие бивни от головы, и топором стал разделывать тушу. Потом уложил куски в плетёные корзины и начал по одной поднимать верёвками наверх.
Большую часть освежёванного мамонта следовало, по древнему обычаю, отдать племени, а часть закоптить на костре, предварительно просолив мелко размолотым куском каменной соли. – Это для себя и детей, запасы в свою пещеру. Третью, меньшую часть, также для семейного пропитания, следовало просто просолить и провялить. Ходок туда и обратно, следовательно, до заката оставалось не менее пяти. Значит, пора подкрепиться.
Зуб разжёг костёр, нанизал на крепкую палку кусок свежего подсоленного мяса и принялся жарить. Капли сала, стекая в костёр, сочно шипели…