Не жизнь, а сказка - стр. 25
– Зинаида Владимировна, – говорю, опустив очи долу, – у меня сложнейшее обстоятельство. Я могу присутствовать на выпускном, выступить в концерте, но в ночную поездку на корабле никак, потому что мне надо сидеть со своей бабушкой (у меня их отродясь не было, вернее, одна ушла до моего рождения, а вторая – когда мне было три года). Она совсем плоха, в больнице, и эту ночь дежурю в семье я. Поэтому очень прошу мне выдать аттестат сейчас.
– Ну, что ж с тобой делать, Долецкая? Хорошо. Забирай.
После концерта и бала выпускники высыпали толпой в школьный двор – прогуляться, выпить разных лимонадов, втайне от учителей покурить и готовиться к поездке на корабль. Тут к воротам подъезжает такси, открывается боковая дверца, вижу Лёву, срываю парик, сумочку с аттестатом под мышку, и только нас и видели. Ещё засветло мы приехали на его дачу в Валентиновке, и понеслись два дня безудержного счастья – на террасе, на печке, в лесу и где только не.
В очередной раз, не в состоянии оторваться друг от друга, мы упали на поляне поваляться и пообниматься, и вдруг я услышала, как мне в ухо текут три тихих жарких слова, которых я никогда не слышала и почему-то не ждала услышать: «Ты моя жена». Остановка сердца. Счастье.
Вернулись в Москву как ни в чем не бывало. И да. Нам ничего не было. Я засела вплотную готовиться к вступительным. Мама уже была в курсе моего головокружительного романа и взяла в свои руки учебную дисциплину: папу отправила в дом отдыха «Серебряный Бор», «чтобы не болтался под ногами», гостиная была оборудована под рабочую библиотеку, наши свидания с Лёвой дома были под регламентом удара исполинского индийского гонга в коридоре ровно через полтора часа после начала. Моя великая мама.
Грохнуло жаркое лето 1972-го с пожарами и самой жестокой засухой за весь XX век. Воздух накалялся во всех смыслах, и мудрый не по годам Лёва принял решение уехать со всем семейным колхозом в Крым, чтобы дать мне возможность нормально заниматься и готовиться к экзаменам. Шутки кончились, сердца горели. Мы писали друг другу письма, нумеруя каждое (я быстро сбилась, счёт не моё сильное место). Ласкала глазами широкие петли в его буквах «у», «д» и «в», повторяла про себя знакомые нежные обращения, хохотала в голос над бесконечными шутками надо мной и над ним самим, слышала музыку, которую они у себя в Крыму крутили, вымокала с ним под феодосийским дождём и заряжалась энергией, заточенной на победу.
Через полгода уверенная студентка первого курса филфака и не менее уверенный студент третьего на журфаке отправились в ЗАГС подавать документы.