Не ждали… - стр. 12

– Так получилось.

– И отец вам нужен, чтобы отсудить дом?

– Я этого не говорил.

– Но вы успели туда заглянуть?!

– Ночевать было негде, вот и заглянул. А почему это вас так волнует, Софья Андреевна?

– Я тревожусь исключительно за здоровье вашего отца. Если ко всему прочему… ко всем проблемам… вы еще затеете и возню с домом, это сведет его в могилу в считаные дни.

Баринов поднялся:

– Я не уйду, пока не увижу отца.

– У нас для таких случаев предусмотрена охрана.

– А у меня для таких случаев предусмотрены семь лет отсидки… Покажите отца!

Софья Андреевна помолчала, барабаня хорошо накрашенными ногтями по столу, наконец кивнула:

– Хорошо. Но просьба: если у Кеши случится приступ, вы будете обязаны немедленно покинуть палату. – Нажала кнопку селектора, распорядилась: – Алена, пусть подготовят девятку. Да, Баринов должен быть там один. И более-менее приведите его в порядок.

Девятая палата была самая обычная, довольно просторная, рассчитанная на шесть коек, с двумя зарешеченными окнами. Кеша, грузный старик в сером больничном халате, нестриженый, обрюзгший, сидел у одного из окон, смотрел на работающих во дворе больных под присмотром санитаров, методично раскачивался назад-вперед.

Егор в сопровождении Софьи Андреевны и двух дюжих медбратьев вошли в палату, остановились сразу за порогом.

Главврач жестом показала, чтоб санитары отошли назад, взглянула на Баринова.

Тот сделал шаг вперед, позвал:

– Отец…

Больной никак не отреагировал на зов, продолжая наблюдать за двором.

– Батя, – снова произнес сын. – Кеша!

Спина Кеши едва заметно вздрогнула, он неторопливо оглянулся. Посмотрел на вошедших долгим и внимательным взглядом, чему-то усмехнулся, потом отвернулся и снова стал смотреть в окно.

Егор повернулся к главврачу, попросил:

– Выйдите из палаты. Я хочу побыть с ним один.

– Это небезопасно.

– Пожалуйста.

Софья Андреевна поколебалась, кивнула на красный квадратик возле двери.

– Это тревожная кнопка. Если случится приступ, сразу вызывайте.

Главврач и санитары ушли, Егор постоял какое-то время, глядя на сутулую спину отца, затем двинулся, остановился прямо перед ним.

– Папа… Отец.

Кеша медленно перевел на сына глаза, некоторое время просто смотрел, затем негромко, чуть врастяжку произнес:

– Мне очень хорошо.

Баринов опустился перед ним на корточки.

– Ты меня узнаешь?.. Это я, Егор. Твой сын.

– Сын.

– Да, сын. Узнаешь? Кеша, узнаешь?

– А я Кеша, – по-детски улыбнулся старик.

– Кеша… Да, ты Кеша. – Егор сглотнул ком, застрявший в горле. – А я твой сын. Я вернулся, Кеша!

Тот никак не отреагировал на слова, медленно отвел его руку и уставился в зарешеченное стекло.