(Не)запрещенное цензурой. О Боге, религии, церкви - стр. 4

Таков краткий обзор наиболее значительных, на наш взгляд, критических работ русских мыслителей-классиков, затрагивающих религиозную философию Толстого.

Россия в 70-е годы XIX столетия представляла собой пеструю арену борьбы социально-политических движений: от призыва к революции, т. е. к убийству одних ради счастья других, до богоискательства и защиты догматов Церкви. В сложившейся ситуации была неизбежна реакция Толстого как писателя и глубокого мыслителя. Истоки перелома, произошедшего в его мировоззрении в конце 70-х, были заложены еще в юности: «1844. Мая 29. Экзамены по “закону Божию” в Казанский университет на восточный факультет. Перед экзаменом Толстой, гуляя по Черному озеру, заучивая тексты катехизиса, молился о том, чтобы выдержать экзамен и ясно сознает, что “весь катехизис этот – ложь”»[3] (6, с. 18). Тем не менее, по выражению М. М. Бахтина, «этот перелом нельзя понимать только как событие личной жизни Л. Толстого: перелом был подготовлен и стимулирован теми сложными социально-экономическими и идеологическими процессами, которые совершались в русской общественной жизни и которые требовали от художника, сложившегося в иную эпоху, изменения всей творческой ориентации» (8, с. 100). Война с Турцией и в связи с ней официальная позиция Церкви, проповедующей христианские заповеди, но фактически благословляющей на убийство, была для Толстого неприемлема. 22 мая 1878 года в дневнике он пишет: «Подо все в службе я могу подвести объяснение, меня удовлетворяющее. Но “многая лета” и одоление на врагов есть кощунство (Врагов у христианина нет). Христианин должен молиться за врагов, а не против их» (3, с. 70). Здесь мы еще не находим критики обрядов Церкви как таковой, а лишь несоответствие взглядов на войну, которая для Толстого всегда была преступлением. И благословлять христианина на преступление, на убийство, требовать клятву верности, что само по себе противоречит Евангелию – все это с точки зрения Льва Николаевича есть кощунство.

По дневниковым записям и записным книжкам периода 1878–1879 гг. видно, что Толстой был погружен в решение религиозно-нравственных проблем и художественным творчеством не занимался. Именно в это время им было написано большое количество теоретических статей. В этот период Толстой выводит религиозные постулаты исходя, в основном, из этических категорий и подходит к вопросам религии с точки зрения этики. Этика – часть философской системы, философия же, в свою очередь, есть область разума, следовательно, с помощью разума Толстой определяет понятие «религии – веры», причем объединяет их в одно целое; с другой стороны, Толстой ставит понятие веры гораздо выше понятия разум, которым она должна управлять как нравственная основа. Возможно, чрезмерное увлечение этическими категориями в решении религиозных вопросов было следствием несостоятельности официальной Церкви дать определенные ответы на существующие проблемы. По этому поводу литературовед В. А. Жданов писал: «Попытки раствориться в иррациональных формулах, щедро предлагаемых церковью, не могли ослабить главного в душе писателя – критического взгляда на жизнь, стремления осмыслить события и сделать свой вывод» (9, с. 9). Вероятно, именно это привело Толстого в конце концов к отрицанию Церкви как государственного института.