Не забудь сказать спасибо. Лоскутная проза и не только - стр. 8

А в Тимура мы с ребятами даже играли на даче после первого класса. Но я про это ещё напишу…

Потом настал черёд Александры Бруштейн. Голубой матерчатый переплёт, девушка в шляпке вполоборота, юноша в гимназической куртке. Три повести под одной обложкой – “Дорога уходит в даль”.

Под Пушкиным.

Книга-убежище, любовь на всю жизнь, прививка душевной чистоплотности… Но это уже не игрушки, а совсем другая история.

Однажды журнал “Дошкольное образование” попросил меня ответить на вопросы анкеты “для маленьких и больших читателей”. Журнал был хороший, вопросы – самые что ни на есть человечные: во что одевали детей, когда я была маленькая? Чем кормили, куда водили гулять, какие были игры? Ещё про любимое время года, про домашних животных. Важнейшие, в общем-то, вещи. И хотя мне всегда ужасно лень писать что-нибудь прозой, я на все вопросы ответила честно и старательно. А сейчас вот подумала: чего добру зря пропадать? Вставлю часть ответов в эти записки. Там всё довольно сжато получилось, по-журнальному, но я некоторые темы потом разовью.

Утром меня и ещё с десяток дошкольников приводили на бульвар и оставляли под присмотром тётеньки-воспитательницы, к обеду забирали домой, а потом, после сна, приводили опять, это называлось “прогулочная группа”. Из тогдашних игр я больше всего любила “ключики”: рисуешь на земле или на снегу кружок, потом бегаешь или танцуешь неподалеку… и вдруг по команде бежишь прятаться в свой “домик”, кто опоздал – водит. Однажды, едва я запрыгнула в свой кружок, на бульвар прибежал мой запыхавшийся папа. Он кричал: “У тебя! Родилась! Сестра!!!”

Дома я иногда ходила в пижамных штанах и курточке и воображала себя мальчиком. Но чаще на меня надевали голубое в белый горошек байковое платье и простые коричневые чулки (первые колготки появились позже, перед самой школой). Чулки пристегивались к специальным таким длинным тряпочным резинкам, а резинки были пришиты к белому полотняному лифчику с пуговицами на спине: их и мальчишки тоже носили, представляете? Иногда перед едой поверх платья надевался передник. А на улицу зимой полагалось надевать шерстяные рейтузы, меховую шубку, шапку тоже меховую или шерстяную, а под шапку ещё платочек, а на ноги валенки с галошами. Шуба перетягивалась ремешком, чтобы меньше продувало, а поверх воротника повязывался толстый шарф. В самые холодные дни носы нам смазывали вазелином, чтоб не отморозились; я этого почему-то ужасно не любила. Вообще московские зимы в то время были морозные и такие снежные, что родители спокойно возили нас по центральным улицам на санках, и даже у колясок были съёмные полозья.