Не все клопу масленица - стр. 10
Моя пламенная, назидательная речь не возымела большого действия, Тайка топталась у входа в метро и тяжелым взглядом сверлила будку с хот-догами.
– Что, – вздохнула я, – хочешь крахмальную сосиску в резиновой булке с кислой горчицей и сладким кетчупом?
– Хочу, – буркнула подруга.
– Давай лучше купим чего-нибудь в магазине у дома, сами приготовим и съедим безбоязненно, а?
– Мне все равно, – отрезала противная Тайка, и быстро потопала в метро.
«Осторожнее!» – хотела крикнуть я, но было поздно. Таюха едва не получила по физиономии стеклянной дверью, и озверела окончательно.
Глава четвертая
Дорога к дому была долгой и ужасной. Я уже даже не пыталась хоть как-то развеселить и утешить Таисью Михайловну. Одной из многочисленных неприятных черт ее невыносимого характера была такая вот особенность: стоило случиться какой-нибудь неприятности, не важно – мелкой или крупной, Тайка тут же принималась «катать снежный ком», припоминая, чего ж такого ужасного выпало ей по судьбе в последние лет десять. Разумеется, минут через пятнадцать такой карусели, подруге, вполне обоснованно, начинало казаться, что она самый последний человек, самым бездарнейшим образом проживший (уже) свою серую жизнюшку. И я ничего не могла с этим поделать, ничего не помогало, – как минимум два дня нытья и рыданий были обеспечены. И вот сейчас она снова хмурилась, куксилась, а я, значит, как гибрид Куклачева с Олегом Поповым должна изо всех сил развлекать и веселить ее персону. Ну да, сейчас прямо. Я, может быть, тоже имею право на душевные страдания, вот сейчас вспомню что-нибудь гадкое из своей жизни и так застрадаю, мало не покажется!
– Сена! Чеховская! Нам переходить, проснись!
Мы вылетели из вагона в самый последний момент. Прибыв на платформу станции Пушкинская, Тая ринулась к дверям подоспевшего поезда и, расталкивая граждан пассажиров, ломанулась к единственным свободным местам. Упав на сидение, она бросила рядом сумку и протрубила:
– Сена! Сюда! Я тебе место заняла! Куда прёте, не видите, тут занято?
– Извините, простите, простите, извините, – проталкивалась я к подруге, наступая на ноги всем подряд. Усевшись, перевела дух под перекрестным огнем ненавидящих взглядов пассажиров, обреченных стоять до самой конечной.
– Слушай, Сена, – ткнула меня в бок локтем Тайка, – дай-ка мне еще раз эту фотографию посмотреть?
– Какую?
– Ну, эта, со Славой и его Ирой, не помню, как там ее зовут.
Я вынула из сумочки конверт и протянула Тае.
– Симпатичный паренек и такая тумбочка рядом, не понимаю я этих мужчин.
– Горбачев говорил же, что они, вроде бы, вместе еще со школы, кто знает, может, тогда она была раскрасавица.