Не время для человечности - стр. 45
В морозилке нашлась замороженная пицца, и после удаления пищевой пленки она отправилась в микроволновку. Пленку я засунул в коробку, ту с усилием дважды сложил пополам и закинул в мусорное ведро. Пока пицца разогревалась, я зашел в ванную, умылся и принял экспресс-душ. Вышел как раз к тому моменту, когда микроволновка несколько раз всхлипнула, сообщая, что пицца готова. Я разрезал ее на шесть кусков и поставил тарелку на край дивана – так, чтобы и есть было удобно, и чтобы тарелка не упала. Я довольно быстро нашел на компе то, что меня наверняка должно было развлечь. Наконец, я достал из маленького кармана джинсов салфетку, развернул ее и взглянул на содержимое. Это была небольшая круглая таблетка лилового цвета, на одной ее стороне была рельефная спираль, на другой – рельефная буква “А”. Я и ее запил соком.
На нижней полке столика валялись очки с наушниками и микрофоном. Проверив отображение картинки на стеклах и громкость звука, я кликнул по нужному ярлыку, единственному в запароленной папке глубоко в недрах памяти компьютера.
Меня, как всегда, встретила короткая мелодия, напоминающая о космосе. Сегодня вообще довольно многое напоминало мне о космосе. Славно, что управлять можно было, полностью обходясь без клавиатуры с мышью или геймпада. Пару минут покопавшись в настройках, моргая и крутя головой, иногда замирая, чтобы откусить пиццу или выпить сока, я выставил все нужные параметры и, свернув приложение, включил случайную подборку видео на ютюбе. Не хватало только одного элемента, и я потянулся за пачкой сигарет. Их оставалось три штуки, и я выстучал одну, не закуривая сразу.
Как бы я ни критиковал свой образ жизни, как бы ни ненавидел зависимость от потребления информации, о которой еще несколько часов назад думал за столиком в фастфуде перед тусой, как бы ни презирал тягу к примитивности и легкоусвояемости, я не мог спорить с тем, что это было действительно очень затягивающе. Получается, я был лицемером, который действует прямо противоположно своим убеждениям. Но ведь это было так приятно и необременительно – от тебя не требуется почти ничего, кроме внимания, кроме твоего восприятия. Все остальное сделают за тебя. Слова и образы, сцены и действия, стиль и посыл – все это лилось в мозг ровной струей данных, не требующих обработки, чтобы быть принятыми, включенными на какое-то время в твою систему, в твою картину мира. Проходя сквозь прозрачные стекла очков, весь этот случайный контент, услужливо подобранный для меня нейросетями, отслеживающими каждое слово, каждое действие, каждый клик мышью – разве что не умеющими читать мысли, но это пока что – приобретал дополнительный смысл, дополнительные измерения, преломленный авангардом того, что я по привычке называл своей личностью, уместившейся сейчас на миллиметрах нескольких слоев стекол. По сути, это было очень похоже на создание собственного мира – возможно, это меня и привлекало в тех или иных технологиях, за последние несколько лет научившихся поразительным, если вдуматься, вещам. Я определенно находил что-то общее между этими возможностями и своими собственными, легко было провести параллели между первыми поколениями пока еще примитивной и маломощной, но все же личной матрицы, и тем, что я был способен делать без помощи каких-либо технологий. Значило ли это, что рано или поздно так смогут все, и будет ли какая-нибудь принципиальная разница между нашими подходами к реальности, за исключением источника этих похожих способностей?