( Не) верю тебе! - стр. 29
«Не нужна ты ему была, поигрался и выбросил, скучно ему было в нашем городе, скучно, вот и нашёл он себе развлечение».
Стою, как вкопанная, не могу глаз отвести, в груди сердце бьется, сумасшедше.
- Ульяна, лапушка, - раздаётся голос Никанора Назаровича, - сделай нам всем чаю и приходи в кабинет, я вас познакомлю и со спокойной душой поеду домой, - забирает моё внимание себе Никанор Назарович.
Перевожу взгляд с родного отца Евы на бывшего начальника, замечаю грустную улыбку и, не придав этому значения, прокручиваю его слова в своей голове, и, поняв, что от меня хотят, спешу ответить, но не могу сказать ни слова. Рот будто онемел, кажется, что язык прилип к нёбу, только губы дёрнулись и, осознав, что говорить не могу, киваю головой.
- Вот и славно, - хлопает в ладоши старший из мужчин, - пойдём, Клим, - произнесённое Никанором Назаровичем имя его пасынка оглушает, - познакомишься с кабинетом, а я с ним попрощаюсь, - развернувшись к дверям кабинета, говорит бывший шеф и уводит за собой того, кто снится мне по ночам, выворачивая меня наизнанку.
Упираюсь неподвижным взглядом в спину удаляющихся мужчин, чувствую, как впиваются ногти в кожу ладоней, сжимая руки в кулаки, желая хоть как-то унять вспыхнувшую бурю эмоций. Как только дверь кабинета закрывается за спиной Клима, мои ноги теряют под собой опору, подкашиваются, чудом успеваю выставить руки вперёд зацепиться за край рабочего стола и не свалится под него.
С губ срывается еле слышимый полу-стон, полу-всхлип, горло сдавливает болезненный спазм, грудную клетку пронзает острой болью, отрываю одну руку от края стола, прижимаю её к больному месту и тру со всей силы, желая унять её, в это время жгучие слёзы скатываются из глаз, обжигая кожу лица.
Стою так примерно минуту, а после скольжу держащейся за стол рукой по его поверхности, делаю первый нетвёрдый шаг в сторону маленькой комнатки, в которой расположилась кухня, если её так можно назвать. По крайней мере, там есть всё необходимое для приготовления чая, или же других напитков.
Но не дойдя до нужной двери, прячусь за другой. Отдельный туалет на этаже с очень хороший шумоизоляцией оказывается моим спасением. Заперевшись на замок, опираюсь о полотно двери спиной, закрываю лицо руками и позволяю вырваться на свободу разрывающему горло крику, сгибаюсь пополам.
Позволяю себе выплеснуть скопившуюся за четыре года боль и, опираясь рукой о стену, подхожу к раковине, включаю холодную воду и, подставив под струю сомкнутые ладони, плескаю её себе в лицо. Повторяю, так несчитанное количество раз и, только когда чувствую покалывание на коже от ледяной воды, выключаю воду, выпрямляюсь и смотрю на своё отражение в большом зеркале, и радуюсь тому, что только блеск в глазах и слабый румянец на лице выдаёт, что я пролила слёзы.