( Не )верная для шейха - стр. 20

– У меня нет хозяина, Седжио Коста, – говорю я, прогнав ощущение этого странного контакта. – Я родилась и умру свободным человеком.

Я запинаюсь, произнося его имя. Мне кажется, что я уже где-то слышала его или читала о нем.

– Не выйдет, Дарина, – произносит он, протянув ко мне руку. – Я купил тебя за миллион семьсот пятьдесят тысяч евро и теперь ты моя.

Мне страшно от того с каким спокойствием и обыденностью он произносит этот кошмар. Меня пугает собственная реакция на него и столь скорое наступление стокгольмского синдрома.

– Вы хоть сами слышите себя?

Я отмахиваюсь от его руки и пальцев, что попытались провести по моей щеке и губам.

– Это знает Сантьяго Диаш, по кличке Яг, – продолжает он оборванную фразу, словно не заметив моего выпада. – Его люди привезли тебя в порт, а теперь прячутся в окрестностях моего дома, дожидаясь, когда ты выскользнешь из него.

– Зачем?

Наверное, это очевидно, но не для меня.

– Чтобы перепродать еще раз.

– Вам?

– Не обязательно.

Я пытаюсь понять логику чудовищ, рассматривая расстегнутый ворот его сорочки, загорелую грудь, гладко выбритую шею и дрогнувший кадык.

– Если за тебя уже уплачены такие деньги значит он может получить гораздо большие, выставив тебя на торги, – подсказывает мужчина рядом, все-таки дотрагиваясь до меня, – как делает это обычно с самыми хорошенькими из своего товара.

Я вздрогнула от прозвучавшего комплимента и сеньор Седжио убрал свою руку.

– Только с тобой ему точно известно, что он не прогадает и продаст по бросовой цене на каком-нибудь из рынков Африки.

Я вспомнила слова Каира о Мавритании и Алжире.

– Бросовой цене?

– Четыреста-пятьсот долларов за человека, чем южнее, тем дешевле.

– Он не боится разозлить вас? Вы же не лопушок-миллионер, совершивший необдуманную покупку?

Он усмехается и теперь смотрит на меня совершенно обычным взглядом, который я увидела пару часов тому назад в салоне его автомобиля.

– Нет, ведь, если ты сбежишь, то значит, что ты снова станешь сама по себе.

– А там куда вы собрались ехать? – спрашиваю я, стараясь не покраснеть при этом. – Что будет там?

Говорят, с волками жить по волчьи выть, то есть не стесняться с мерзавцами и негодяями, признаваясь в пороках. Но я ведь не волк. Да? Мне стыдно за поступок и за то как я его совершила, подобно ребенку, наблюдающему за взрослыми.

– Там, куда бы ты ни пошла все будут знать, что ты моя, – говорит сеньор Седжио, приподнимая мое лицо за подбородок и вынуждая смотреть на себя. – Подумай и реши, что для тебя милее.

Он оставляет меня одну, чтобы я могла поразмышлять и решить что-то для себя. Тут все очевидно, но я не могу избавиться от ощущения, что это ловушка в ловушке.