Не верь. Не бойся. Отомсти - стр. 14
Чувствую, как тело окутывают пузырьки воздуха, образовавшиеся от её погружения. До конца ещё не верю в происходящее, пока она, не рассчитав, что в этой части бассейна гораздо глубже, чем в той, где мы в прошлый раз стояли, по инерции не хватается за мои плечи, помогая себе вынырнуть. Одной рукой убирает с лица непослушные мокрые пряди, слабо шевелит ногами, пытаясь остаться на плаву, и с ужасом смотрит на свою руку, которой держится за меня.
– Боже, – выпаливает осипло.
Бросает затравленный взгляд на моё лицо и снова опускает глаза на руку. Милое личико искажает гримаса отчаяния, она как будто усилием мысли пытается оторвать от меня руку, но лишь сильнее впивается короткими ноготками.
Она хочет уйти. Она жалеет, что пришла. Долго себя сдерживала, долго сражалась с собой, мы почти разминулись. Почти.
Хватаю её за талию и резко тяну на себя, чувствуя лишь сопротивление воды между телами. Скольжу руками вниз, на ягодицы, сжимаю с силой, рассчитать которую в воде и под властью эмоций не в состоянии. Вера рвано вдыхает, я развожу её ноги, принуждая обхватить меня за торс. И когда она держится на мне сама, поднимаю руки к её лицу. С трепетом и нежностью вожу по щекам и скулам мокрыми, сморщенными от длительного пребывания в воде подушечками пальцев. От её ясных голубых глаз оторваться не могу, как же она прекрасна! Напугана, совесть все еще борется с первобытными эмоциями, её ощутимо трясёт, но отказаться от этой сладкой порочной пытки не можем ни я, ни она.
– Это ошибка, – шелестит с болью, хмурится.
Мои разум и логика вторят ей, орут и скребутся под черепушкой, но сердце от тоски разрывается. Не отпущу, не могу, никогда больше не смогу. Сокращаю дистанцию.
– Девочка моя, – хриплю ей в губы. – Вера, любимая, единственная, идеальная.
Заглушаю её судорожный всхлип жадным поцелуем. В животе, в груди, в паху точно салют взрывается, накрывая искрящейся разноцветной шапкой. Голова пустая, руки беспутные, алчные, губы ненасытные. Жму её к себе, углубляют поцелуй, чувствуя привкус соли во рту. Это мучительно: я целую ее, а она рыдает. Мучительно и щемяще, потому что плачет, но не отталкивает, сжимает шею, плечи, ласкает, точно так же сходит с ума, падает в ту же бездну, теряет контроль.
– Мы все решим, – разрываю поцелуй, чтобы поразить её уверенностью своего голоса. – Что бы то ни было, решим.
– Нам нельзя, нельзя, Боже, зачем я, – пытается сделать вдох, но точно рыба, выброшенная на сушу, только бессмысленно открывает рот.
– Решим, – рычу с нажимом. – Решим, обещаю!
– Отпусти меня, сам, прошу, – снова жалостливо всхлипывает. – Я не смогу, но это ошибка. Огромная чудовищная ошибка!