Не верь ему - стр. 9
Начинается он всегда с того, что я просыпаюсь и нахожу себя не дома в своей кровати, а в спальне Роберта, но его рядом нет. За окнами темно. Я встаю, иду к двери практически на ощупь, спускаюсь на первый этаж. Там тоже темнота, только под дверью рабочего кабинета тускло мерцает дрожащий свет. Будто горят свечи.
Я толкаю дверь и захожу туда. Кляйн стоит у окна, спиной ко мне. В левой руке он держит подсвечник, в правой – какой-то кулёк. Я уже знаю, что в этом кульке, но пока ещё не вижу.
Услышав скрип петель, он поворачивается. Блики догорающих свечей освещают в темноте его лицо. Бледное, морщинистое, с серыми кругами под глазами. Завёрнутый в пелёнку ребёнок, которого он прижимает к себе, кряхтит, потом начинает плакать. От этого звука лицо старика искажается, как будто от боли. Он начинает укачивать «новорожденного». Хотя, правильнее будет сказать «нерождённого».
Гневно смотрит на меня:
– Лика, ты…
Ну давай, скажи, что я разбудила ребёнка. Я помню текст, он говорит то же самое уже которую ночь подряд.
– Ты опять разбудила нашего сына. Ты плохая мать. Ты обманула меня. Ты…
Обычно он говорит «Ты убила нас!». После этой фразы мне становится душно, будто кто-то сжал руки на моём горле. Он по-прежнему заботливо качает ребёнка, но его злые чёрные глаза душат меня. Я чувствую, что не могу сделать вдоха, в панике разворачиваюсь и бегу куда-то в темноте, натыкаясь на непонятные предметы и сшибая всё на своём пути. Но выхода нет. Я никак не могу найти дверь. А он преследует меня. Дышит в шею холодным воздухом и дрожащим голосом продолжает обвинять.
О боже, нет. Неужели сейчас это повторится снова. Моя спина покрывается капельками пота.
– Ты обманула меня, – говорит он ещё раз. – Ты…
Судорожно прервавшись, он открывает рот, и у меня внутри всё замирает. Но вдруг я слышу другой голос – спокойный, твёрдый, звучный. И произносит он совсем другие слова:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе…
Такой знакомый, глубокий баритон. Он звучит сзади, за моей спиной. Роберт замолкает, ребёнок тоже перестаёт плакать, и даже свечи, как мне кажется, горят теперь более ровно, не отбрасывая чёрных острых теней на стены.
– …Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…
Кто-то подходит ко мне сзади и кладёт руки на плечи, не позволяя отвернуться и убежать. Но я уже не хочу никуда бежать. Страха больше нет, ведь я не одна.
– …И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого…