( Не) Установленное отцовство - стр. 21
Мне вдруг стало так противно, что захотелось вышвырнуть бывшего друга из комнаты. Процедил сквозь зубы поздравления, сказал, что тороплюсь на вокзал. Димкино «Бывай!» поставило точку в нашей дружбе.
Домой возвращаться не хотелось. Удалось задержаться в командировке. Вернулся после дня рождения Марины. Понял, как соскучился по ней. Марине от государства перепала комната, куда я прибежал сразу с вокзала. Цветы купил. Соседи по коммуналке передали мне прощальную записку. Марина писала её явно впопыхах. На память пришли Димкины слова. Напился в тот вечер в морге с другом-практикантом. Проснулся утром на каталке. Поклялся себе больше не пить и не влюбляться. Вычеркнул Марину с Димкой из памяти.
После академии на месте не сидел. Военный хирург всегда при деле, сам знаешь. Часто катался по горячим точкам, заводил лёгкие интрижки, но в сердце больше никого не пускал. Марина объявилась в моей жизни спустя пять лет. От весёлой красавицы осталась лишь зыбкая тень. А я увидел свою первую любовь, и точно не было разлуки. Только потом Марина призналась, что нашла меня и несколько дней поджидала возле работы. Разыскать меня было несложно. Где учился, там и работать остался. После ночной смены она меня как раз и встретила. Пригласил Марину в кафе возле академии и первые полчаса даже слова вымолвить не мог. А Марина говорила, будто все эти годы молчала: «Я погибаю, Вить, — мяла она в руках льняную салфетку и смотрела на меня своими пронзительно карими глазами. — Дима ведь силой взял. Первый год думала, ты найдёшь деревню, в которую он увёз. Ведь я так любила тебя. Ждала, что ты мне предложение сделаешь. Ради тебя в медучилище пошла… Сын у нас с Димой. Копия своего отца, наверное, потому я и не в силах принять его. Беременной ходила, вытравить пыталась. Потом в церковь случайно зашла, и батюшка велел дурь эту из головы выкинуть. Ладный пацанчик родился. Дима в нём души не чает. А у меня все мысли о тебе».
Пытался вразумить её, мол, Марин, подумай, ребёнок у вас. Говорю, а сам на пальцы её тонкие смотрю. Дрожат, будто у пьяницы, хотя видно, что в рот ни капли не берёт. А она снова за своё. Да ещё врач-дурак ей диагноз поставил. Напугал, что умирает она. Поэтому Димка их обратно в город и перевёз.
Я ей говорю, глупости это всё. Подключу лучших докторов. Ладно Димка. О ребёнке просил подумать. Написал телефон свой на бумажке. Велел позвонить мне завтра.
Марина записку в рукав спрятала и засобиралась, мол, извини, пора мне. Поднялась и пошла к выходу. А из меня точно душу вынули, и предчувствие закралось страшное. Пошёл следом за Мариной. Она шла точно пьяная. Чуть не попала под машину, шагнув на дорогу под красный свет. Дошла до середины Литейного моста и уставилась на воду. Днём здесь никогда народу нет. Постояла и полезла через перила. Я едва успел схватить свою любимую Маринку. Говорю, мол, что делаешь глупая, а сам целую её солёное от слёз лицо. Мне ведь всегда казалось, что Марина предпочтёт Димку. Именно поэтому я поверил её письму и не искал их. Вину свою в полной мере осознаю. Не разглядел, не почувствовал, а всё гордость проклятая.