Не уходи! - стр. 21

Громила, хмуро слушающий Мечникова, кивнул.

— Так что мне передать господину Слумскому? — поинтересовался он, взглянув на Ксюшу.

— А вот всё, что услышали, и передайте, — опередил Ксению Мечников, не дав ему ответить. — Если у Игоря Слумского ещё останутся вопросы, пусть свяжется со мной, а не с бывшей женой.

Но бритоголовый снова уставился на Ксюшу.

— И всё же, Ксения Юрьевна, надеюсь, что у вас, как всегда, хватит благоразумия. Подумайте над моими словами. — Он резко поднялся, с неприятным скрипом двигая стул по мраморной плитке. — Кому, как не вам, знать, что с бывшим супругом эти отговорки не прокатят. Он своего добьётся.

Ксения подняла глаза. На её щеках горел лихорадочный румянец, взгляд был растерянный, нижняя губа дрогнула то ли от переполняющих эмоций, то ли от желания что-то сказать. Но, просканировав стоявшего напротив гонца, она отвернулась, так и не произнеся ни слова.

— Ксения Юрьевна! — повторил тот другим тоном, оценив её колебания. — Пожалуйста, Ксения Юрьевна! Будьте благоразумны. На принятие решения у вас есть три дня… Не усугубляйте ситуацию. Может, не стоит «будить лихо»?

— До свидания, — оборвал его Александр Михайлович, — а лучше — прощайте!

— Ксения…

— У вас проблемы со слухом?! — жёстко, стиснув зубы так, что на скулах заиграли желваки, прорычал Мечников. Это прозвучало злобно и с такой ненавистью, что Ксения вздрогнула и с испугом уставилась на него.

— До свидания, — произнёс амбал и, резко развернувшись, направился к выходу из торгового центра.

Спустя некоторое время Александр Михайлович, наблюдавший за передвижением странного посланца по торговому залу, повернулся к Ксении.

— И что это было? Во что вы умудрились вляпаться, госпожа Слумская? Рассказывайте.

На глазах Ксении заблестели слёзы. Суетливо оглянувшись в сторону сцены, она с облегчением выдохнула, увидев дочь на прежнем месте. Её напряжённые плечи опустились, но она так ничего и не ответила. Мечников, в душе которого всё кипело от возмущения, еле сдержался, чтобы не прибегнуть к упрёкам: играя в независимость, Ксюша поставила под удар не только себя, но и ребёнка. Александра Михайловича остановило лишь то, что он не имел никаких прав предъявлять Ксении претензии, он для неё никто. Присев рядом, забарабанил пальцами по столешнице, стараясь успокоиться.

— Вот смотрю я на вас, — начал Мечников, — и поражаюсь: вы ли это?

— Александр Михайлович!

Ксения наконец посмотрела на него. Взгляд её был немного рассеянный, а вот голос спокоен, и даже чересчур.

— Простите, что вам пришлось стать участником этого фарса, и спасибо.