Не уходи - стр. 11
Я на этом очень с дядей моим согласился, и даже неловкость возникла за хорошее отношение к декабристам, которые имели к себе всегда инерцию положительного отношенья.
Еще кое-что скажу о них после.
В Европе дядя задержался сначала подвизаясь у Скотланд-Ярда, где холодные англичане не были расположены подробно знакомить его со своими методами, и даже просьба влиятельного члена Верхней палаты ничего в этом смысле не изменила. Во Франции же к нему отнеслись гораздо теплее. И заодно принялись ругать англичан – французы вообще не любят их негалантность, к тому же категорически утверждают, что Скотланд-Ярд полностью выучен ими французами еще в эпоху Франсуа Видока – не менее легендарного детектива в Европа, чем Пинкертон в США.
Видок пришел в полицию почти из тюрьмы, вернее – сбежав очередной раз. Преступная жизнь (аферы; был и грабеж) ему надоела, сыграл роль и шантаж со стороны узнавших о его побеге товарищей из криминального мира, и в 1812 году Видок заявился в Министерство полиции с очень неожиданной идеей борьбы с преступностью: результативно бороться с ней могут только сами преступники. Бывшие, разумеется. Видок умел обвораживать не только женщин, но и мужчин, – идею и Видока приняли.
Наполеон еще в первые два года своей власти расправился с бандами, которые хозяйничали в провинциях, и прежде всего – на дорогах, но в Париже существовали районы, где преступность была практически каждым семейным делом и откуда постоянно шли вылазки в приличные части города. «Клоака» – под таким названием известна огромная подземная система канализационных и водосточных сливов, каменные тоннели, куда можно было скрыться прямо из центра города и благополучно выйти потом в родной и безопасный от полицейских квартал – те туда почти не совались.
Насколько сильна и опасна была там преступность свидетельствует тот факт, что даже существовал целый клан наемных убийц, а «профессия» наемных убийц являлась потомственной.
Видок со штатом всего в тридцать сотрудников за несколько лет сократил число серьезных преступлений в Париже почти вполовину.
В Англии и не мечтали о таких успехах.
В России было нечто сходное с явлением Видока, но в нашей, увы, своеобычной форме.
В 1741 году – первом году Императрицы Елизаветы – в Москве объявился восемнадцатилетний сын крестьянский Иван, известный уже среди преступного мира по кличке Ванька-Каин. Ванька не скрывал своего уголовного прошлого, а предложение его в точности совпадало с тем, что предлагал позже Видок – с преступниками лучше всего справится именно преступник, а про себя врал, что раскаялся.