Не тот муж - стр. 34
Она спохватилась, а я почему-то усмехнулась этому.
– Нет. Так кто вы?
– Я выходит, что твоя тетка. Я жена брата твоей мамы. Меня зовут Марина, кстати. А ты Артемида?
Я кивнула на повторившийся вопрос.
– Я пришла за тобой. Так и поняла, что Дима оставил тебя в машине. Давай я провожу тебя в дом?
Я вздохнула и кивнула еще раз. Выбирать провожатых я не могла и не хотела. Да и не имела я против Марины ничего. Но вдруг стало так тоскливо, что захотелось домой, на старенькую кухню с перекрашенными шкафчиками, и чтобы папа сидел напротив, ел и хвалил мою стряпню. Чтобы все было привычно, понятно и спокойно, а не так.
– Дима очень привязан к Аделаиде. Она помогла ему когда-то. Вытащила из тюрьмы… Как вытащила?
Марина вдруг задумалась и даже свела брови на переносице, словно это на самом деле имела большое значение.
– Не дала американцам арестовать его, – наконец определилась она и добавила шепотом. – Он остался и теперь ходит за ней хвостом.
Я шла за женщиной, разглядывая большой и ярко освещенный дом. Но буквально на глазах окна в нем гасли, уступая освещение уличным фонарям.
– Не обращай внимания на окна, – продолжала болтать моя тетка, видимо заметив мой взгляд. – Аделаида Георгиевна не любит, когда ночью светло, как днем.
Я поднялась по ступенькам и прошла в дом следом за Мариной, буквально тут же почувствовав себя чужой.
– Она заснуть не может.
Обстановка и запахи широкой прихожей сделали меня не маленькой, а как будто бы замарашкой-Золушкой в залах дворца. Или тем самым щенком-найденышем, о котором размышляла, попав в клинику доктора Павлова.
– А я не уверена, что усну. Только не после джетлага. Она позвонила Андрею. А он попросил приехать меня. У него служба и он не может сорваться вот так просто. Хорошо, что для нас всегда держат места на рейсах, иначе тебе сидеть в машине пока…
Марина вдруг осеклась и остановилась, посмотрев на меня. Она медлила минуту, прежде чем ее плечи расслабились.
– Ты извини меня за то, что я так много болтаю.
Я дернула плечом. Мне не хотелось ничего кроме одного – вернуться на день назад и изменить всё. Жаль только, что это было участью героинь фэнтезийных романов.
– Я просто совсем не умею вести себя с детьми. У нас с Андрюшей нет детей, а я…
– Мне семнадцать, – перебила я, ощущая, что меня сваливается нечто вроде отупения. – Я не ребенок и даже не подросток.
Я не храбрилась и не вредничала. Просто до меня вдруг дошло, что так оно и есть. Еще год и мне будет восемнадцать. Я получу паспорт. Но только это будет книжка с гербами и фотографией, а по факту не изменится ничего. Ну смогу я голосовать и что? Я скорее всего и не пойду делать это, потому что по словам папы с нами или без нас все уже решено. Тогда почему бы не обозначить эту грань уже сейчас?