Не совсем мой, не совсем твоя - стр. 39

Бог – Вечен, вечен и бесконечен, и пребудет вовеки. Он существовал неисчислимые века и будет пребывать вовеки.[4]

Раскрашенное лицо бога с полуприкрытыми глазами склоняется над ней ниже и ниже, заставляя ее искать спасения в царстве грез. Руки бога скользят по ее распятому на ковре телу, язык бога глубоко проникает в ее рот. Как пожелаешь, солнцеподобный… Ты можешь любить меня как пожелаешь…

Ни один человек не знает, как познать Его. Имя Его остается сокровенным. Имя Его – тайна для детей Его. Имена Его бесчисленны, они различны, и никто не знает число их.

Ей нравится, что время от времени он начинает отдавать ей распоряжения: сделай то… сделай это… двигайся… повернись… Он говорит это тоном, не терпящим возражений. Так, словно ни минуты не сомневается в том, что приказ будет исполнен. От их разгоряченных тел поднимаются золотистые испарения. В воздухе тают прерывистые вздохи, обрывки слов, невнятные восклицания…

Бог есть отец богов и отец отцов всех божеств. Он заставил Свой голос звучать – и появились божества, и боги стали существовать после того, как Он заговорил устами Своими. Он есть великий Мастер, изначальный Гончар, который сотворил людей и богов руками Своими.

– Я знал, что в таком виде ты будешь неотразима.

– Да? Почему?

– Ну, эта твоя стрижка с челочкой «под египтянку»… Твои удлиненные глаза… Ты красишь волосы?

– Да.

– Так я и думал. Но зачем в черный цвет?

– А в какой еще? В рыжий?

– А какой твой собственный цвет?

– Темный шатен.

– Нужно взять краску на полтона темнее. Ладно, я сам тебе подберу…

Небеса покоятся на голове Его, и земля служит опорой Его ногам, небо скрывает дух Его, земля скрывает образ Его, и подземный мир заключает в себе тайну Его.

Позже, когда золото и сажа были смыты с лиц и тел и усталые любовники растянулись на ковре, почти не касаясь друг друга, пальцы Ксении, лениво скользнувшие сверху вниз по руке Ника, опять нащупали огрубевшие лунки шрамов. Не стоило – безусловно, не стоило! – напоминать ему об этом, но держать свои страхи при себе она была, увы, не способна.

– Ты уверен, что эти люди оставили тебя в покое?

Ник слегка вздрогнул и, чтобы это было не так заметно, изменил позу. Закинул руку за голову.

– Думаю, да. По крайней мере последние полгода они никак не напоминают о себе.

– А деньги? Ведь теперь ты должен Илоне… или нет?

– Я возвращаю ей понемногу. Надеюсь к следующему лету расплатиться окончательно. – Ник помолчал. – Сначала она отказывалась, уверяла, что это вовсе не обязательно – при условии, что я не променяю ее ни на какую другую женщину. Но я сказал, что считаю нелепым связывать себя такими обещаниями, поскольку у меня, как и у всякого человека, должно быть право выбора: жить с женщиной или уйти от нее. Более того, если она будет ставить вопрос таким образом, я уйду немедленно. После этого она сдалась. Поняла, что я не шучу.