(Не)согласная невеста - стр. 2

Что ж, пускай попробует.

Я ломилась, как отчаянный олень, спасая то не многое, что осталось от родителей – имя и магию. Остальное, после смерти барона Соула де Лафэя, дорогого батюшки, мачеха прибрала к рукам. Мне же доступ ко всему, что полагается дочерям, закрылся.

Но этого Джозетте де Лафэй оказалось мало.

Мачеха мечтала побыстрей от меня избавиться, выдать замуж и получить компенсацию за магический дар.

На усыпанный галькой бережок я буквально вывалилась. Подошва заскользила на мокрых камнях, я едва успела уцепиться за ветку.

Впереди река, стремительная, с низкими каменистым берегом серебрится в свете луны. Вот оно, мое спасение.

Я бросилась к воде, балансируя, как канатоходец и рискуя загреметь на камни. Если прыгнуть, река подхватит, понесет, даже сам ухажер мачехи не рискнет преследовать ночью, в грозу по реке.

А я?

Я готова на все, лишь бы не даться им в руки.

Дождь усиливался, волосы, обычно ярко-огненные, потемнели, прическа развалилась, а пряди елозят по спине холодными сосульками. Платье насквозь промокло, бежать стало трудно, меня колотило от холода и страха.

До реки метров двадцать, совсем мелочь, по сравнению с тем, что уже пробежала. Надо просто поднажать, просто еще немного…

Мир снова разорвал грозовой раскат, причем такой, что я с испугу наступила не на тот камень. Пятка съехала, я взмахнула руками и полетела назад, чувствуя, как вместе со мной во тьму летят надежды.

Удар был глухим и болезненным. Локоть обожгло, потом сразу захолодило – камни настыли от воды. Я дернулась подняться, но мокрая юбка запуталась в ногах, я забарахталась, как перевернутый на спину жук.

Через секунду затрещали кусты. На лошади выскочил мачехин ухажер, Ашиль де Вотье, громадный, в петушино-яркой ливрее, которая сейчас намокла и висит, как мешок.

– Попалась! – громыхнул Ашиль и направил коня ко мне.

Следом из кустов вывалилась орава стражников с факелами, собаками и мечами, будто я могла оказать сопротивление.

Чувствуя, как сердце ударяется в ребра, я, наконец, перевернулась, удалось встать на колени. Но когда уперлась ладонями, взгляд уперся в сапоги.

Внутри все оборвалось.

Глотая пересохшим языком, я медленно стала поднимать глаза. Вот сапоги, колени в слишком ярких для мужчины штанах, намокшая ливрея и хищно ухмыляющееся лицо Ашиля.

– Ну что? – спросил он со злой ухмылкой. – Набегалась, недопадчерица?

Я фыркнула и рванулась в сторону, но на плечо опустилась железная ладонь. Меня одним жестом вздернули на ноги.

Лицо Ашиля оказалось близко к моему. Глаза сузились в щели, губы искривились, такой ненависти от него давно не видела.