Не смотри вверх, детка. Почти детективная история - стр. 2
Сначала всем было плохо. Мать страдала от нерастраченной заботы, внучка привыкала к странностям бабули, а бабуля постепенно привыкала закрывать дверь туалета, когда она внутри. Но уже через полгода у всех трех возникло ощущение, что такое положение вещей было всегда. Вероника Сергеевна постепенно занялась собой, записалась в бассейн, стала посещать выставки и концерты, теперь она реже звонила своим родным с дурацкими вопросами «Что ели?», «Почему не спите?» и т. д. На третий год свободы у матери появился ухажер, с которым они до сих пор поддерживали необременительные для обоих отношения.
А Глафира Андреевна, она же Фира, пошла работать: сначала оператором на телефоне, но ненадолго, уж очень тяжело молоть языком не включая мозги, потом снова пробовала поступать, но опять мимо. Довольно долго занималась доставкой заказов, истоптала весь город вдоль и поперек, во многих районах побывала впервые, но курьер – это не профессия. Волей судьбы и при помощи маминого ухажера неугомонная идеалистка очутилась в небольшом подвальчике, где ей пришлось фотографировать на документы, постепенно увлеклась так, что теперь не расставалась со служебной камерой и мечтала накопить денег на свою собственную. А бабуля? А бабуля не вмешивалась во внучкины поиски себя, и поэтому они жили очень мирно, а если и спорили, то только на посторонние мировоззренческие темы.
– Извини, Фирочка, сырники совсем холодные. Хочешь, я подогрею?
– Нет, бабуля, не надо, мне нравятся холодные, с горячим кофе.
– Будь осторожнее, эмаль зубов потрескается. Мне тоже всегда нравилось есть горячую картошку с холодной окрошкой и запивать горячую кашу холодным молоком, но я и поплатилась за это…
– Да ну, перестань, у тебя все в порядке с зубами.
Алевтина Викентьевна махнула рукой, мол, ну скажешь тоже.
– Пойду вздремну немного.
– А ночью опять будешь бродить как приведение и шарить в интернете? Может, потерпишь разок и наладишь человеческий режим существования?
– Нет, деточка, ночью меня одолевают тревожные мысли и посещают призраки прошлого, а днём – нет. Днём я сплю как младенец, без снов.
– Тогда сладких снов.
– А тебе – встретить прекрасного брюнета с…
– Ну, ба, ты опять за свое, спихнуть меня хочешь?
– Дурочка ты, я счастья тебе желаю… Хотя понятие счастья сильно изменилось за последние тридцать лет…
Алевтина Викентьевна загрустила, внутри себя продолжая развивать тему «а в наше время…», и, печально шаркая изношенными тапочками, побрела в свою комнату. Девушка, с нежностью глядя ей в след, подумала: «Какая она крошечная и хрупкая, как олененок Бэмби».