Не рычите, маэстро, или счастье для Льва - стр. 9
- Я и не знала, бабушка, что у нас гости, - на пороге появилась женщина. Остановилась, прислонившись к дверному косяку. Сложила руки на груди. Мелодично звякнули браслеты.
- Добрый день, - Поздоровался вежливый Лев. Похоже, сегодня он превзошел самого себя в демонстрации хорошего воспитания. Мама вполне может им гордиться. Собака дрогнула, но, повинуясь жесту хозяйки, осталась сидеть на полу.
Лев оглядел автора книги. Блондинка. Длинные льняные волосы. Симпатичная. Фигура скорее спортивная, нежели выдающаяся, глаза хороши – синие, огромные. Но смотрят недовольно. И вообще. Блон-дин-ка! Какой кошмар. Как именно к женщинам этой окраски волос Лев испытывал в последнее время стойкую неприязнь. Но, судя по взгляду женщины, и длинноволосые зеленоглазые мужчины с хорошей фигурой – предмет гордости, на самом деле! – ее не привлекали совсем. А вот это было просто возмутительно! Ну, Снежная королева какая-то.
И вот странно. Откуда-то появилось стойкое ощущение, что он ее знает. Только отчего-то не может вспомнить. Очень странно. И вдруг, словно солнце засияло посреди этого безумного дня. Он готов был в этом поклясться – она его узнала, в ее синем как нормальное теплое небо взгляде мелькнула радость, смущение, что-то еще… Он как завороженный глядел ей в глаза, но… она быстро опомнилась, вздохнула, словно просыпаясь – и разозлилась.
- Чем обязана? – холодно спросила у певца женщина. А он еще думал, что у бабушки этой барышни взгляд какой-то не такой. Ха! Да на него смотрели так, будто решали – прикопать его тут же, невзирая на паркет. Или вывести на ближайшую помойку и прикончить там. Что-то он не привык к подобным женским взглядам.
Статс-дама, которая принимала его, покачала головой, вздохнула и проговорила негромко:
- Я вас оставлю.
И действительно ушла, бросив его на растерзание собаки и ее хозяйки. Лев чуть было не воскликнул: «Я с вами!» - но в последний момент сдержался.
- Итак? – подняла на него взгляд синих глаз женщина.
- Я бы хотел узнать. – С каждым мгновением в этом доме Лева чувствовал себя все страньше и страньше. – Ваша книга о квартете. Она… обо мне?
- Я не писала книгу о вас, - был ответ. И голос такой – ледяной, колючий. Просто невозможно терпеть.
- На этом я вас больше не задерживаю.
Музыкант кивнул холодно, снова становясь самим собой. И ушел. Дверь за ним закрылась беззвучно.
- Ты же сама хотела с ним поговорить, - бабушка тихо подошла к внучке, которая, не отрываясь смотрела в окно на то, как мужчина выходит из дома, садится в такси. Как отъезжает – нехотя, как будто в замедленной съемке машина. И наконец пропадает за стеной снега.