(не) родная мама для двойняшек - стр. 22
Я резко развернулась, направляясь прочь. Но на моем запястье сомкнулись тонкие сильные пальцы. А потом Сергей взял меня за плечи, разворачивая к себе. Мягко, но непреклонно. Таким же оказался и его взгляд, серьезный до предела.
– Прости, – Сергей поправил прядку моих волос, убирая ее за ухо. – Я слишком переволновался за Кирилла. Вот и не сказал тебе про Таню. Но разве это имеет значение? Она – тихая послушная девочка, не создаст никаких проблем…
Напоследок его пальцы скользнули по моей щеке. Дыхание сорвалось, внутри все затрепетало. Просто от взгляда Сергея, в котором читалась нотка горечи. Так и захотелось податься вперед, обнять, только бы улыбнулся снова.
– Да, она очень хорошая, – сдавленно прошептала я, опуская голову.
– Вот и славно.
Сергей снова отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен. Я замерла рядом, бессильно сжимая кулаки.
– Я не смогу. Это нечестно. Им потом… будет слишком больно, – пробормотала я, не глядя в глаза. – Лучше горькая правда…
Так всегда говорила моя покойная мама. «Кто еще вам скажет, как не я», – повторяла она, заверяя и меня, и Макса, что на свете не существует ни любви, ни дружбы, а верить можно только родным. Все предают, уходят, бросают… Оставленная отцом с двумя детьми на руках, мама верила, что мы повторим ее судьбу. Ненужные и отринутые всем миром. А значит, держаться можно только друг за друга, за родную кровь.
«Родная кровь, – мысленно хмыкнула я, с горечью прикрывая глаза. – Хотела бы я тебе сейчас верить, Макс. Где же ты? И во что ввязался?»
Из размышлений меня вырвал голос Сергея. Он повернулся резко, как на удар. Губы сжались в тонкую линию.
– Тогда пойди и сама скажи, что их мама умерла. Если ты такая умная и честная… – прошипел Сергей. – Легко говорить! Можешь считать меня слабаком, но я не могу, не могу сказать им…
Он отвернулся, будто устыдился слабости. Замер. Напряженный до предела, тронешь – и рванет. И все-таки я потянулась к Сергею, и самые кончики пальцев коснулись его плеча. Настолько нерешительно, что сначала показалось: даже не почувствует. Так, проведу по ткани рубашки, как перышком. Но он расслабился, тяжело выдыхая, и на меня устремился усталый взгляд синих глаз.
– Прости. Я не должен был на тебе срываться. Это только мои проблемы, – глухо и холодно проговорил Сергей.
То, как он резко закрылся в себе, буквально ударило под дых. Я прикусила губу от вины.
– Я… я останусь. Только покажи мне все, пожалуйста, – тихо попросила я. – Мы же не можем сказать детям, что у их мамы – амнезия. И если можно… я хочу взять кое-какие вещи из дома.