Не рисуй меня, художник! - стр. 1

Хоть и не отличался этот трудовой день от предыдущих, и занималась я в родимой редакции как всегда – ничем полезным для общества, а домой еле приползла уставшая, практически разобранная по запчастям. Но, расслабляться было рановато, в прихожей приветственно махал хвостом истосковавшийся Лаврентий. Бросив сумку, «запрягла» пупсика и поплелась на прогулку. Умница Лаврик понимал, что мое настроение далеко от лучезарного, поэтому шел смирно рядом, а не метался из стороны в сторону, желая рассмотреть всё интересное разом, отчего на другом конце поводка меня мотало, как тряпичную крысу. Сделав все свои важные дела, Лаврентий повернул к дому, мол, идем-ка лучше отдыхать, унылая моя хозяйка, завтра с приятелями пообщаюсь, так уж и быть. Такой вот у меня чуткий и благородный пёс.

Покормив лохматое сокровище, заварила здоровенную кружку чая с лимоном и уселась перед телевизором. Отчего-то даже ужинать не хотелось. Бездумно переключая каналы, размышляла над темами для нашей криминально-аномальной желтушной газетенки – «любимая» работа не оставляла в покое даже дома. Собираясь ткнуть в следующую кнопку пульта, я передумала, увидав начавшийся репортаж об открытии выставки художника Марка Лессера, и заинтересованно уставилась в экран. Не могу сказать, что я такой уж заядлый любитель живописи и продвинутый искусствовед, на вскидку могу определить авторов только трех картин: «Мона Лиза» Леонардо ди Каприо… то есть, тьфу! Леонардо да Винчи, «Купание красного коня» Петрова-Водкина (фамилия уж больно запоминающаяся) и «Демон» Врубеля (его в одном журнале балерун Цескаридзе изображал). А вот Марк Лессер нешуточно взбудоражил, взбаламутил, можно сказать, мою трепетную душу. Во-первых, он молодой, красивый, бледнолицый и длинноволосый, напоминающий князя вампиров, во-вторых, на всех его картинах предметы или лица выступали из сумерек или же из полной темноты и были нарисованы так, что создавалась полнейшая иллюзия объема. Казалось – всё можно потрогать, всё настоящее. Ну, а в-третьих, вокруг его персоны витал такой ореол мистической тайны и загадочности, что меня, как заслуженную журналюгу «Непознанного мира» просто не могло оставить равнодушной. В общем, я практически влюбилась и мечтала хотя бы одним глазком увидать художника, поглядеть, так же он вампирически прекрасен в реальности, как и на экране? Но это было сложно осуществить, Марк не ходил на светские мероприятия, давал пару интервью в год и примерно так же часто появлялся на ТВ. Хотя, в последнее время, мастеру, видимо, наскучило затворничество, и сюжеты с его участием стали мелькать немного чаще.

Репортаж закончился, забытый чай остывал, а я вовсю грезила о чуде нашего случайного знакомства. Пораженных моими блестящими внешними данными (в мечтах можно слегка и приукрасить), он немедленно возьмется писать мой портрет… два портрета… нет, целую серию портретов для отдельной выставки. О, какой оглушительный успех она будет иметь! Я уже стояла в галерее на открытии этой выставки с бокалом французского (это очень важно!) шампанского и длинном вечернем платье (сроду не носила длинных платьев, но ради такого события можно и принарядиться), как совершенно некстати зазвонил телефон. Его мерзкий треск вырвал меня из плена грез и усадил обратно в продавленное кресло перед телевизором. Даже шампанское только распробовать не успела. Поставив кружку с чаем на пол, дотянулась до стоявшего на подлокотнике дивана аппарата.

– Слушаю.

– Сенка, привет! – раздался голос подруги детства и отрочества Таисии Михайловны. – Как твои дела?

– Да так…

– Все понятно, – судя по всему, Тае не было интересно, как у меня дела. – Слушай, можно я к тебе заеду сейчас ненадолго?

«Ненадолго» в понятии госпожи Ливановой означало с ночевкой дней на пять, на полном моем довольствии, с постоянными претензиями и придирками к сервису и качеству обслуги.

– Конечно, заезжай, – а так хотелось посидеть в тишине и помечтать…

– Только я не одна, ничего?