(не)рабыня для шейха ада - стр. 51
— Пройдет девять лет, и я заберу тебя у Шейха, — говорит сатир и прижимает тонкое тело к себе.
— Фирс, ты, главное, дождись, — шепчет девчонка в ответ, и их губы сливаются в первом поцелуе.
— Ах ты дрянь! — шипит одна девушка в лицо другой, той, что сейчас стоит перед ней на коленях. — Неужели ты, маленькая никчемная болотница, думаешь, что Шейх посмотрит на тебя?
— Нет, хадин Халиса, — говорит та, но в ее голосе звучит издевательство.
Хадин стремительно подлетает к ней и больно дергает за волосы шоколадного оттенка.
— Не смей со мной так разговаривать, нимфа! Это я любимая жена и мать детей Шейха, а ты всего лишь маленькая никчемная дриада, которая по известным причинам скоро вылетит отсюда, и поверь, я уж постараюсь, попрошу, и даже нет, поумоляю нашу достопочтимую шейх-вайлидэ, чтобы она выдала тебя замуж за самого старого и уродливого визиря!
Она отпустила волосы нимфы.
— Проваливай отсюда и больше не смей показываться на глаза Шейху, а то выйдешь замуж не за своего сатира, а за старого визиря.
Взгляд нимфы скользнул по хадин, и она вышла из ее покоев. Оказавшись за дверью, девушка сплюнула.
— Сучка, — проговорила она и пошла по темным коридорам, скрываемая пеленою сумрака.
— Милая моя Хельга, — сатир нашептывает нежные слова девушке, что сейчас сидит перед ним на коленях. Ее глаза прикованы к его лицу. — Как я по тебе скучал, — влажные губы касаются впадинки между ключицами, девушка прикрывает глаза, и ее щеки розовеют. — Как ты смогла вырваться из лап Шейха?
Юноша продолжал ласкать шею нимфы, прокладывая дорожку из влажных поцелуев от одной ключицы к другой.
— Я их всех обманула, Фирс, — ответила хрипловатым голосом она. — Притворилась, что мне плохо, и они меня привезли к Древу.
Сатир не дал договорить и припал к ее губам. Хельга обвила его шею руками. Парень подался вперед, и вот она уже лежит на спине, а юноша, нависнув над ней, смотрит в ее глаза.
— Σας θέλω σε μένα [сас фЕло се мЭна][1], — жарко прошептал он и, склонившись, впился в ее алые, чуть приоткрытые губы.
— Πάρε με [пАрэ мэ][2], — ответила девушка в тот момент, когда парень освободил ее губы и спустился вниз, к ложбинке между двух аккуратных грудей.
Вобрав в себя один сосок, он немного оттянул его и сжал губами сильнее, нимфа вскрикнула и выгнула спину. А рука юноши уже пробралась между их телами и, найдя выпуклую кнопочку, что сейчас набухла и пульсировала, надавил и начал ласкать, заставляя девушку извиваться в его руках. Юноша, отпустив сосок, зажал его между пальцами начал неспеша массировать, в то время как его губы уже ласкали второй холмик, обводя контур розовой ареолы языком и вбирая сосок в себя. Девушка стонала, а парень не останавливался.