(не)рабыня для шейха ада - стр. 20

«Интересно, а как я выгляжу сейчас полностью?»

Притягиваю к себе.

— Скоро сон закончится, а я так хочу тебя.

— О, Хельга, — сдался юноша и впился в мои губы поцелуем, руки снова начали исследовать мое тело. — Моя милая дриада!

И эти слова, что вылетали из его уст, меня возбуждали, откуда-то из глубины поднималась огненная лава, затопляя мой рассудок. Когда сатир оторвался от моих губ, я застонала, а он тут же нашел уже возбужденный сосок и вобрал в себя, нежно посасывая и поглаживая его языком.

— Ты, чудо! — мои ладони обхватили его рога и начли повторять закономерные движение вверх-вниз, будто я провожу по его фаллосу.

Парень зарычал и, выпустив изо рта мой сосок, опустился ниже по плоскому животу (я точно знала, что он плоский), оставляя влажные следы от поцелуев.

— Моя, леайсан[1]! — донеслось до меня, и я, понимая, что сейчас будет, выгнулась в предвкушении.

А сильные руки сатира подхватили мои ягодицы, и он впился в мою плоть, будто голодный зверь — в свою добычу, начал терзать, то всасывая, то поглаживая и проникая вглубь языком. Мой рассудок померк, а на смену ему пришла дикая похоть и вожделение.

— Хочу, — стонала я, — глубже!

А руки мои, тем временем, все яростнее теребили его рога, парень при этом зверел и время от времени издавал протяжные рыки, чем заставлял мои губы растягиваться в подобие улыбки, но где-то далеко на краю сознания я понимала, что это был оскал, такой же, как бывает у зверей. И вот она, новая волна оргазма, уже подступает, уже накрывает, и я взрываюсь миллионами осколков, распадаюсь на миллиарды частиц. Тело сотрясает крупная дрожь, и мне это доставляет столько удовольствия, что не могу держать эмоции в себе. Стоны рвутся из груди, и я, не сдерживаясь, выпускаю их наружу.

Тут же слышу протяжный вой моего любовника. Тянусь к нему, а он стоит и дрожит так же, как несколько мгновений назад это делала я.

— Божественно! — проговариваю со вздохом.

Но неожиданно его потемневший от страсти взгляд становится холодным и безжизненным, как будто его облили холодной водой.

— Не говори больше так, милая моя Хельга. Не упоминай этих слов, — он нежно прижал к моим губам указательный палец. — Тебя могут услышать, — уже шепчет он мне на ухо, опаляя шею жарким дыханием.

— А что же будет? — в недоумении расширив глаза, спросила я.

— Прошу тебя, молчи, — он замер на мгновение, его ноздри дернулись, и крылья носа, раскрывшись, начали вбирать воздух.

Я невольно вся напряглась и села на коленки, оглядываясь вокруг.

— Что там? — спросила шепотом.

— Тсс!

Сатир повернул голову на сто восемьдесят градусов в одну сторону, потом в другую, а я так и сидела, замерев на месте.