Не пугайся, детка! Ты - дочь василиска - стр. 9

Ну что же. Это место хоть и скромное, но уютное и все равно лучше моего логова в общежитии. Так что – перебьемся, а затем я надавлю на Агнес. Возможно, применю угрозы и шантаж.

Я уселась на кровать и оглядела стены, покрытые веселыми шпалерами в цветочек.

Чем можно напугать Агнес? Может, пригрозить потерей репутации?

Профессору бестолочь, скорее всего, не нужна. Но ведь я легко могу изменить ее бойфренду и с кем-нибудь попроще. С кем-нибудь из ... лакеев, например. Тут же найдутся симпатичные молодые лакеи? И без хвостов, если можно.

Думаю, Агнес клюнет.

Я встала и вышла в коридор. Ванная пустовала и мне удалось быстро умыться под краном, продолжая осмысливать ситуацию. Профессор встретить меня не вышел. Неужели «папа» поставил обязательное условие – унижать и оскорблять провинившееся чадо? Или профессор сам садист? По призванию и велению души, так сказать?

Но я его не боялась. Была уверена, что дам отпор. Да и воспринимать серьезно свои приключения не получалось. Все выглядело слишком бутафорным, водевильным, что ли...

Эх, кто тогда мог подумать, во что сей водевиль выльется.

Выскользнув из ванной, я наткнулась на очередную крайне взволнованную горничную. И эта особа, очевидно, знала, кого взяли на место помощника, и смотрела большими, как у теленка глазами.

– Профессор желает видеть вас, – слабо пискнула она и побежала к лестнице.

– А как же обед? – начала я, но меня уже не слушали.

Я поспешила за горничной, и мы спустились на первый этаж. В холле убирались уже несколько женщин, натиравших каждый миллиметр паркета мастикой. Запах тут витал еще тот.

Мы прошли в гостиную, где на диване восседала элегантная серокожая дама. Во всяком случае, я ее цвет определила именно так. Светло-серая кожа отливала серебром и эффектно подчеркивалась гладко зачесанными назад белыми волосами.

Рядом с ней притулился маленький мальчик лет шести. Но не серый, а обычный, с темными густыми кудряшками. Только вот на макушке у него розовели мохнатые кошачьи ушки.

От неожиданности я споткнулась о край ковра, который сразу же некрасиво загнулся. Горничная, до того мывшая окно, с мучительным стоном бросилась поправлять его. Испугавшись подобной лихости, я отшатнулась от этой ненормальной и, конечно же, опасно задела рукавом фарфоровую вазу. Ненормальная, кинув ковер и рискуя жизнью, ринулась вперед и подхватила ее в прыжке.

Я пораженно посмотрела на несчастную, приземлившуюся на пол и замершую с прижатой к животу посудиной. Предположительно, очень дорогой.

Дама в серых тонах никак не отреагировала на происходящий цирк, и только холодно прошептала: