Не проси прощения - стр. 20
— Считаешь, что «прости меня» — лишние слова?
— Определённо. — На губах Иры появилась ироничная и немного скептическая улыбка. — Это демагогия, Витя. Слова ничего не стоят. Поступки — да, слова — нет. Ты можешь сколько угодно извиняться, а я — сколько угодно прощать или не прощать, но от этого не изменится тот факт, что семьи у нас больше нет. И ладно бы только у нас… У детей нет отца, у Ульяны — дедушки. Вот об этом надо думать. — Ира решительно поднялась из-за стола. — Всё, мне пора.
— Я тебя провожу, — Горбовский вскочил следом, ожидая возражений, но Ира молчала. Молча надела тёплое шерстяное тёмно-синее пальто, шапку и шарф, приняв помощь бывшего мужа, и вышла на улицу, не обращая внимания на Виктора, который тенью шёл следом.
— А мы вроде не расплатились, — вдруг вспомнил Горбовский, и услышал тихий смешок.
— Я попросила счёт, пока ты смотрел фотографии. Ты просто не заметил.
— Ты и за меня заплатила? — возмутился Виктор. Захотелось немедленно вернуться обратно в ресторан и потребовать отдельный чек.
— Да. Решила не отвлекать тебя, ты был очень увлечён. Не злись. Если хочешь, верни деньги, я не против. Хотя это совсем необязательно — учитывая тот факт, что я живу в том числе и за твой счёт…
Горбовский поморщился. Он терпеть не мог эту тему. Хотя формально Ира была права. Он действительно до сих пор переводил большие суммы на три счёта — для Марины, Макса и Иры отдельно. Марина свои деньги ни разу не трогала — гордая. Макс всё спустил на ипотеку. А Ира просто регулярно брала оттуда не слишком великие суммы. На что конкретно, Виктор не знал. Но в том, что жить на эти гроши невозможно, нисколько не сомневался.
Да, он был не обязан делать всё это — половину «совместно нажитого» Ира и дети получили ещё при разводе, Виктор оставил им и квартиру, и значительную сумму денег. На стоматологическую клинику, которую Горбовский в то время только организовал, Ира не претендовала, и квартиру он вроде как отдал вместо будущих алиментов. Но… совсем ничего не выделять детям и бывшей жене Виктор не мог. И если кто-то из знакомых начинал проходиться по этой теме, Горбовский быстро его затыкал.
— Ни за что не поверю, что ты не работаешь, Иринка, — пробормотал он, даже не ожидая, что Ира ответит. Это ведь был не вопрос.
Но она ответила.
— Работаю. Хотя ты наверняка не счёл бы это работой. Я книги пишу.
Виктор удивился. Нет, он помнил, что Ире всегда нравилось что-то сочинять — рассказы, стихи, сказки. Но как-то не ожидал подобной категоричности.
Впрочем, его смутило даже не это, а её утверждение, что он наверняка не счёл бы это работой. Высказанное без тени сомнения.