Не проси моей любви - стр. 4
Минут через сорок извержение вод прекратилось. Отдельные капли еще падали, и тучи клубились над крышами домов подобно дыму преисподней, но по улице уже можно было передвигаться без риска затонуть. Нора и Герман с предосторожностями выбрались из барака и, стоя под козырьком, образованным скатом крыши, огляделись по сторонам. На дороге, ведущей к продовольственному и промтоварному магазинам, уже появились первые отважные пешеходы. Глядя на их ноги, обутые в резиновые сапоги, под которыми хлюпала бурая грязь, Нора с грустью размышляла о судьбе своих новеньких кроссовок.
– Постоим? – предложил Герман. – Пусть немного подсохнет.
– Боюсь, до завтра придется стоять.
– Нет. – Он улыбнулся. – Здесь камень и песок. Скоро выглянет солнце…
– Оптимист. – Нора покачала головой. – И что дальше?
– Э-э… в каком смысле?
– Нам придется выехать из отеля?
– Почему?
– Ты же сам сказал, вы не знаете, сколько псов идет по вашему следу. Один уже наверняка выяснил, где ты живешь и чем занимаешься. Если к нему присоединятся двое или трое, и они всей компанией возьмут тебя в оборот… ну… – Она прикусила губу. – Ты здесь, значит, и Леонид поблизости. Это же очевидно.
– Что ты предлагаешь? – помолчав, спросил Герман.
– Можно вернуться на ферму.
Фермой она называла реабилитационный центр в Новой Сосновке. Впрочем, не только она. Так называли его и сами обитатели, и посторонние лица, которым было известно о его существовании. Ферма доктора Шадрина. Нора прожила там четыре недели, Герман – чуть больше. Леонид пользовался докторским гостеприимством до сих пор. В медицинской помощи он уже не нуждался, но нуждался в убежище, и в этом смысле ферма была гораздо лучшим вариантом, чем любой местный отель.
Новая Сосновка по праву считалась одним из самых труднодоступных поселений на Большом Соловецком острове. Все туристические маршруты заканчивались возле Секирной горы, остальные шестнадцать или семнадцать километров к северо-востоку были серьезным испытанием для любого транспортного средства, не говоря о водителе. Ферма, огороженная высоким бетонным забором, снаружи выглядела скорее как исправительная колония, чем как реабилитационный центр, плоды усилий Леры по созданию домашнего уюта становились видны только при входе на территорию. Периметр охраняли три добермана и две бельгийские овчарки, не знающие ошейников и поводков. Каждого гостя сперва представляли им и только после этого разрешали ходить где вздумается.
– Я здесь, значит, и Леонид поблизости, – с улыбкой повторил Герман. – Этот гад выследил меня сегодня, с таким же успехом он выследит меня в любой другой день. Ты хочешь, чтобы я привел его к Леониду?