Не прощаюсь с тобой - стр. 2
* * *
Неподвижные сосны и кипарисы, белые беседки были впаяны в синеву неба и моря. Разносились охрипшие голоса почерневших на солнце лоточников: «Свеж-ж-жее пирож-ж-женное!.. Свеж-ж-жее пирож-ж-женное!..»
Бархатный сезон. Беспечная оживлённая толпа. Белые шорты, шоколадные ноги, соломенные шляпки. Ни одного омрачённого заботой лица. На каждом из них как будто написано: «Хочешь быть счастливым – будь им!»
Я шла по набережной, такая же беспечная, как все. Это совсем не трудно, когда тебе – семнадцать, и мама привезла тебя к морю продышаться, и ещё нет неразрешимых проблем, мир, как спелое яблоко, прекрасен, и не было ещё в твоей жизни смерти, и даже любви ещё нет, – а только одна поэзия, одни стихи на уме. Ритмы и мелодии – внутри и вокруг: их нашептывает шуршащее голубой галькой море, их напевают гудки попыхивающих у причалов теплоходов, голоса чёрных лоточников и твоё собственное сердце…
Шла, точно плыла сквозь густой влажный зной, настоянный на острых и нежных запахах: выброшенных на берег водорослей, цветущих магнолий и покуривающих аппетитными дымками кофеен…
И вдруг – точно споткнулась.
Не увидеть его было просто невозможно. Так резко выделялся он на фоне пёстрой толпы.
Весь в тёмном: чёрные брюки и тёмно-зелёная, цвета магнолиевых листьев, рубашка. Длинные рукава по-будничному завёрнуты до локтей.
Человек стоял ко мне спиной, у кондитерского киоска, устало облокотившись одним локтем о высокий круглый столик, засыпанный сосновыми иглами… И жевал какую-то коврижку. Он был невысокого роста и по-мальчишески угловат. Его длинные, до плеч, тёмные волосы ласково ворошил ветер…
Он торопливо допивал свой кофе – как в вокзальном буфете, словно боялся опоздать к поезду.
Я же, как примагниченная, стояла в нескольких шагах от него. Весёлая толпа, море, кипарисы – всё куда-то пропало…
Остался только этот человек. С его усталостью, его одинокостью, сквозившей во всей его фигуре, с его отделённостью от всего мира.
Странная, необъяснимая связь возникла вдруг между нами. Казалось: он пойдёт сейчас – и я пойду за ним, как нитка за иголкой…
Сколько я так простояла, глядя на него, мгновение – или вечность? Не знаю…
Вдруг он нервно передёрнул плечами и – резко оглянулся.
В упор – вопросительно и раздражённо – глянули на меня чёрные, подведённые тенью усталости глаза. Бледное, не тронутое загаром лицо, тёмная чёлка до бровей…
Его трудно было не узнать: весь город оклеен его афишами… Леонид Енгибаров! Знаменитый Леонид Енгибаров – король манежа! – стоял в двух шагах…
Он слегка усмехнулся, устало и словно досадуя на восторженное изумление, с каким я взирала на него. Повернулся и торопливо зашагал к цирку. Он уходил в толпу, не сливаясь с нею, я стояла и смотрела ему вслед…