Не принц, но сойдёшь - стр. 1
1. Пролог
Чёрное, белое, чёрное, белое... Сменяется каждую секунду.
Чёрное, белое, чёрное, белое... Вспыхивает перед глазами и гаснет, чтобы через мгновенье появиться вновь.
Чёрное, белое, чёрное, белое... Мелькает и раздражает, пугает и сковывает движения. Руки отнимаются, ноги не могут сделать и шага, во рту сухо, а губы не в состоянии разомкнуться, чтобы выдавить хотя бы писк.
Он падает.
Она видит, как его засасывает мгла, как из темноты к нему тянутся костлявые руки, хватают за шею и тащат вниз. Он еле дышит, и каждый новый вдох даётся ему с трудом. Она это знает, но помочь не может.
Чёрное, белое, чёрное, белое... В шахматном порядке и не переставая.
Справа и слева бьют часы. Она насчитывает тринадцать ударов – ровно столько, сколько нужно, чтобы объявить о смерти.
И запахи вокруг: сырой земли, перемешанной с гнилью и затхлой травой; низкого неба, плачущего холодным дождём; разгневанного океана, выбрасывающего на берег тонны мёртвой рыбы; и древесины, подпалённой с обеих концов и медленно тлеющей.
Он падает, а она делает последнее усилие и начинает шевелить губами, еле слышно читая ещё в детстве заученный стих. Призывная молитва на миг придаёт ему жизни, и он открывает глаза, чтобы через секунду закрыть их навсегда, сорвавшись в пропасть.
Она пронзительно кричит, царапает свои руки в кровь и... просыпается.
2. Глава 1. Кольцо с подвохом
Осень в этом году в Озёрном крае выдалась ранняя. Размазывая по земле, словно по холсту, яркие краски, она время от времени спрыскивала и без того совершенное полотно прохладной дождевой водицей, а после вновь приступала к широким щедрым мазкам. Песочная охра гармонично ложилась рядом с вычурным багрянцем, жареное оранжевое солнце – с утомлённой за летнее время зеленью, а роскошное золото – с размытым чернозёмом. Всё в Озёрном крае дышало осенью. Всё наслаждалось последними тёплыми днями и звуками жизни, которые, пройдёт месяц, исчезнут в череде затяжных ливней, сменяемых нарастающим снежным покровом.
...Бац!
Назойливая, наевшаяся и от того ленивая муха перестала жужжать и ползать по сочному, местами переспелому, винограду и упала кверху лапками на шершавую поверхность деревянного стола.
Короткие пухлые пальцы брезгливо смахнули мёртвое насекомое на пол, подцепили крупную тёмно-малиновую виноградину и отправили её в рот. Прихватив ещё парочку ягод, пальцы вновь поднесли их к обрамлённым жёсткой рыжей щетиной губам, а те, в свою очередь, разомкнулись, но вовсе не для того, чтобы впиться зубами в сладкую мякоть, а чтобы коротко и сухо бросить:
– Не пялься в окно – не для тебя зрелище. Пиши далее.
Лохматый конопатый мальчишка, служивший младшим писарем при королевском казначее и отмечавшийся особым усердием и прилежанием, обмакнул увесистое фиолетовое перо в чернила и, высунув язык, приготовился начертать ещё дюжину изящных загогулин.
– Угощения, – монотонно затянул казначей. – С новой строки. Подано будет в жареном виде сто куропаток, сто перепелов, пятьдесят свиней, двести золотистых карпов; в варёном – двадцать бочек толстолапых раков. Начертал?
Казначей подошёл к мальчонке и заглянул тому через плечо. Роста мужчина был невысокого; в короткой остроконечной бороде играло солнце, а в круглом животе бурлило пиво. Оценив написанное, казначей одобрительно кивнул и причмокнул губами: то ли виноград был вкусным, то ли почерк помощника – ровным.
– С новой строки. Закуски: тыквы пареные и засахаренные, огурцы малосольные, помидоры рассольные, грибы круглые, грибы вытянутые, картофель печёный, чечевица рассыпчатая... Готово?
– Готово, – довольно цокал языком мальчишка, любуясь красотой, сложённой из букв в расходной книге.
– Теперича пиво хмельное. Сто бочек закупоренных...
– А в подвалы загрузили девяносто.
Казначей недовольно цыкнул и пригрозил лохматому писарю пальцем.
– Вина игристого, вина красного и белого, наливки ягодной по двести бочек каждого... Черту внизу подведи. Сделал?
– Сделал, – помня о пальце, отозвался мальчишка.