Не пойман – не тень - стр. 47
И, наконец, Диана. Самая опасная из всех. Потому что она не смотрела. Она молчала. Не писала. Не звонила. Как будто исчезла. И именно это пугало. Диана никогда не была тенью. Она всегда проявлялась резко – сообщением, голосом, телом. А теперь – тишина. Стало ясно: она что-то почувствовала. Женская интуиция или логика – неважно. Но её исчезновение означало только одно: она обрабатывает информацию. Воронин знал, как такие женщины действуют. Они не бросают обвинений. Они дожидаются момента, когда их появление будет максимально разрушительным.
Он отставил бокал, потер виски. Мелькнула мысль – быстрая, как укол: а вдруг кто-то из них? Кто-то из этих четверых. Алла была не конфликтным человеком, она не могла ни с кем перейти границу, которая вызывала бы в ком-то такую ярость. Но кто-то мог увидеть в ней препятствие. Или инструмент. Или просто слабое звено, через которое можно задеть его.
«Кому могла понадобиться её смерть?» – спросил он себя почти вслух. Это был не риторический вопрос, а начало внутреннего допроса.
Не Ремезов. Слишком мягкий, слишком разрушенный. Если он что-то и чувствовал – то боль. Обиду. Но не желание мстить. Он не способен на насилие – даже в мыслях.
Глебов? Возможно. Зависть – сильная мотивация. Особенно, если он случайно узнал. Услышал. Или увидел. Случайный жест, взгляд, прикосновение. Алла никогда не была неосторожна, но Глебов искал слабости. Он чувствовал их кожей. А если он знал… мог ли он пойти на это? Сам? Вряд ли. Но сказать кому-то. Навести. Подтолкнуть.
Лукина? Нет. Она не из тех, кто действует из ревности или осуждения. Но если она тоже что-то заподозрила, она могла рассказать. Не ради мести. Из принципа. Если для неё связь преподавателя с подчинённой – это этическое преступление, она могла счесть нужным раскрыть это. Не зная, что будет дальше.
Диана… Вот тут всё сложнее. Она была непредсказуемой. Эмоциональной. И очень внимательной. Умела в нужный момент не только промолчать, но и задать нужный вопрос. Вспомнил, как в последний раз она спросила: «Ты только ко мне так приходишь? Или у тебя есть и другие адреса?» Он отшутился. Но она не улыбнулась. Только кивнула. И в том кивке была тень. Холодная.
Он не знал, кто мог. Но всё внутри подсказывало – кто-то из круга. Кто-то близкий. Потому что иначе он бы не чувствовал, как всё в нём начинает распадаться.
Он встал, прошёл к окну, глянул в темноту. В отражении стекла увидел своё лицо – чужое, усталое. И сказал себе то, что избегал произносить:
– Алла была не интрижкой. И не ошибкой. Она была человеком, без которого я не могу представить себя.