Не по совести - стр. 8

Это что касалось невзрачной старушки. Дальше не следует забыть еще об одном непривлекательном персонаже, постоянно проживавшем в захламлённой квартире, – о сорокалетнем Тагиеве Ринате Тагировиче. Как уже говорилось, он считался чистокровным татарином, в раннем детстве переехавшим в город Иваново вместе с родителями. Невысоким ростом Азмира была обязана именно тому непутёвому родичу; его чрезвычайно худощавое телосложение выдавало ленивого мужчину, не склонного к физическому труду и давно утратившего веру в счастливое светлое будущее. Отталкивавшее лицо, «прочерневшее» от бесперебойного потребления алкогольной и табачной продукции, обладало обвисшими щёками и выпуклыми «подглазинами» (что передавало наличие хронических заболеваний мочеполовой системы и желудочно-кишечного тракта). Оно выделялось гадкими признаками: нос наблюдался прямым, расширявшимся к концу и выглядевшим в виде синюшной сливы, испещренной многочисленными глубокими порами; карие глаза казались слегка зауженными и искрились корыстной заботой (единственное, что указывало на жизненный интерес, требовавший продолжать влачить пагубный общественный статус); маленькие округлые уши широко торчали по сторонам, образуя чрезмерную лопоухость; черные, с существенной проседью, волосы остригались коротко и, давно не зная расчески, взъерошенные, беспечно торчали кверху. По скверному характеру, человек тот слыл наглым, беспринципным, хитрым и, в то же время, трусливым; казалось бы, он смел проявлять изрядную смелость только в отношении уступчивой дочки Азмиры, отлично зная, что та никогда не сделает плохо. Однако, бывало, случалось, что от назойливых выходок, совершённых на почве беспробудного пьянства, безграничное терпение лопало даже у закаленной улицей сдержанной девушки; она устраивала ему полный разнос, правда словесный, и высказывала все нелицеприятные моменты, какие накопились в далеко не изнеженном сердце и отнюдь не ранимой душе.

Вот в таком пагубном обществе и провела восемнадцатилетняя проститутка и несчастливое детство и горемычную юность. Не зная никакой другой жизни, Тагиева нисколько не сетовала на злую судьбу, предпочитая смело глядеть любым невзгодам прямо в лицо; она пробивалась в безрадостной жизни исключительно, как научили – и никак по-другому! Она давно уже поняла, что обеспеченные клиенты буквально сходят от ее непревзойденного вида с ума, в связи с чем активно старалась использовать внешние данные в мелкособственнических личных задумках и низменных интересах; собственно, зарабатывать у юной путаны получалось в достаточной мере – на скромное существование и ей самой, и вечно пьяному папе, по сути, хватало. Вместе с тем она решительно настраивалась выбраться из грязной, отвратной «помойки», куда невольно «опустилась» по вине нерадивых родителей, и стать приличной, состоятельной, устроенной в личной жизни настолько, насколько рассчитывала обзавестись постоянной, а главное почётной, работой.