Не по совести - стр. 61
– И одновременно свернули всем головы? – несмотря на сотрясение головного мозга, вставила Азмира разумное замечание.
– Один, самый последний, мог убежать, – мгновенно нашелся Беркутов, что лучше ответить смышленой красавице, превращённой в немыслимое страшилище. – Короче, лично мне возиться с вонючей падалью совсем неохота – уж слишком их много! Пусть тупоумные «бездельники-менты» убираются, тем более что им появиться здесь просто необходимо. Почему? Судя по тому очевидному обстоятельству, как нынешние мертвецы, прежде чем сделаться недвижимыми покойниками, тут обжились, в это захолустное местечко давно уже никто не заглядывал.
Закончив недолгие размышления, Константин (разумеется, не без помощи верного друга) помог измочаленной Тагиевой добраться до отчего дома, где ее бережно уложили в полуторную кровать.
– В больничку не обращайся, – дал он ей перед уходом ответственное напутствие, – я пришлю к тебе обходительную санитарку-сиделку; а то… как бы нас в «мусарню» «не замели».
Беркутов выполнил все словесные обещания, касавшиеся в тот день простой российской семьи: измочаленной проститутке организовал должную медицинскую помощь, а опустившегося папашу-пропойцу отправил на стационарное излечение в наркологический диспансер. По выходу предусмотрительный бандит заставил Рината быть постоянно при нём, приняв на штатную «должность» неотъемлемого шофера; он организовал ему «завидное трудоустройство», поскольку у того еще с ранней молодости имелись водительские права (а Костя-киллер мог уже позволить себе личный автомобиль, хотя и подержанный, но всё-таки иностранный).
За две недели Азмира полностью оправилась от жестоких побоев, нанесенных безумным Бакла́ном; лечение, как и было обещано, оказалось профессиональным, причем получала она его прямиком на дому, и от очень квалифицированного специалиста, отличавшегося уникальным достоинством – за определённую плату он не имел дурной привычки распускать болтливый язык. Идти на «грязную работу» страсть бы как не хотелось, тем более что непутевый папаша больше не пил, а сам состоял на неотступной службе у главного сутенёра Иваново; но она считала себя Константину обязанной, да и он по ровному счёту думал всецело аналогично. Словом, вопреки огромному нежеланию, пришлось сразу же отправляться отрабатывать благополучное избавление.
Пока она отдыхала, остальные «девочки» несли развратную «повинность», разделив ее порочную «смену» между собой. Поэтому в первый же день ей досталось наиболее горячее время, установленное с шести до двенадцати вечера. Заблаговременно переодевшись в привлекательное белье, она ждала очередного клиента, напросившегося в «приёмные апартаменты» ровно на восемнадцать часов. Он задержался на десять минут. В покорном ожидании, расположившись на двуспальной кровати, разряженная красотка оставила дверь в квартиру открытой, а сама предавалась печальным мечтаниям. Как и обычно в последнее время, она думала о несостоявшемся женихе, с грустью вспоминая те сладостные минуты, что им представились злосчастной судьбой, обошедшейся несправедливо жестоко. Она вот-вот уже хотела было пустить скупую слезу, как (вдруг!) в комнату вошел знакомый человек, от одного вида которого Тагиева невольно остолбенела и, единственное, на что решилась, выдавила из себя его полное имя: