Не отпускаю тебя (завещание) - стр. 30
Николай ничего не мог с собой поделать, сейчас говорил и действовал уже не он, а кто-то темный и неуправляемый внутри него. Когда он увидел ее дрожащие губы, испуганные глаза на бледном лице, в нем как будто переключатель сработал.
- Я провожу, - сказалось само собой.
Голос был низким, интонации резкие, он внушал взглядом, что противиться нельзя, Рита должна выполнить то, что он ей скажет. Разве она могла противиться? Бороться против себя она еще могла, но не против него.
- Хорошо, - прошептала Рита.
Он был властен, он был ее господин.
Честно говоря, Николай собирался проводить ее до двери, но за то время, пока они вдвоем ехали в лифте, все его попытки вести себя цивилизованно куда-то испарились и темное внутри него взяло свое.
Рита все это время так и не подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо. Это само по себе его бесило, а ее склоненная шея наводила его на самые «людоедские» и развратные мысли. Ему хотелось творить с ней немыслимые вещи.
Но вот лифт поднялся, вышли, остановились перед дверью. Она не решалась отпереть, боролась с собой, вроде бы по закону вежливости его нужно пригласить на чай или кофе, но ей казалось крайне опасным пригласить его войти. Рита боялась, что просто не сможет владеть собой. Он непременно догадается. Что он может о ней подумать? Она же сгорит от стыда.
Кое-как выдавила через силу:
- Спасибо большое, Николай Маркович...
В этот момент Рита повернулась и наконец взглянула на него.
В его глазах полыхал пожар, а взгляд... Как будто они там, во сне.
И как во сне она услышала:
- Пригласи меня к себе.
Иного пути у нее просто не было, от судьбы не уйдешь. Она едва слышно проговорила:
- Заходи.
И открыла ему дверь.
***
Николай вошел в квартиру следом за ней. Рита хотела пройти мимо него и выскользнуть в кухню, но Николай не позволил, перегородил ей рукой дорогу.
Все. Ей показалось, что зверь из сна настиг свою жертву. Жертва обреченно затрепетала. И жертва желала, чтобы настигли, чтобы растерзали. Рита готова была покорно снести что угодно. Что угодно. Все. Что ему будет угодно.
Пусть ЭТО наконец случится.
Мужчина не мог дольше ждать, он и так слишком долго ждал. Томился на медленном огне. Хотелось целовать, прикасаться к ней, смять, как пластилин, вылепить заново, лепить ее по своему желанию.
И он лепил, прикасался, мял, сдавливал, целовал, пока последний смысл не исчез, пока не случилось то, чего он так страстно желал. Пока не взорвался мир.
После он долго прижимал ее к себе, постепенно осознавая, что этой женщины никто больше не должен коснуться. Она должна принадлежать ему. Мысли еще только оформлялись, а слова были уже сказаны: