( Не ) настоящий ангел - стр. 36
— Сколько с меня? — отсчитываю наличку в кошельке.
— Оплата картой стоит, — равнодушно кидает водила.
— Тогда за ожидание, — протягиваю ему несколько сотен. — И за представление.
В два коротких движения выскальзываю за белокурой стервой, с ловкостью циркачки, провоцирующей меня на безумства. Хорошо, что сейчас темно, нет шанса разглядеть кто передо мной на самом деле и передумать. Хорошо, что во мне ничего кроме вина нет — тормоза напрочь снесло.
Чокнутая сгребает мою футболку на груди в свой маленький кулачок и тянет к двери парадной. В ее руке уже поблескивают ключи, стуча о темное стекло зажатой бутылки.
Машина сзади трогается с места и уезжает, погружая двор в привычную тишину.
Уличные фонари подсвечивают красивую восьмёрку, которой движутся бедра девушки впереди. Я не вижу ничего, кроме мелькающих в вызывающем разрезе сзади ног. Пищит дверь, сигнализируя о том, что путь открыт, но я, как одержимый дьяволом, прижимаю сумасшедшую девчонку к холодному металлу входной двери. Утыкаюсь носом в ее волосы, вдыхаю сладко-горький аромат, пальцами сдавливаю бедра до приглушенного крика.
Собираю тяжёлую ткань её юбки по правой ноге, ныряю ладонью к мягкой коже. Ее тяжёлое дыхание забивает к чертям все звуки вокруг, даже стук пульса в ушах. Теперь можно не сдерживаться. Это, несомненно, будет жёстко и громко.
Задираю юбку выше, прохожусь ладонью по округлой ягодице.
— Извращенец, — выдыхает вместе со стоном.
Нет. Но с ней всё извращается. Плохое становится хорошим, хорошее — плохим, безумное — нормальным. Как же я снова так влип?
Секундное просветление мгновенно стирается ее требовательными губами. Она зажимает мою шею рукой и разворачивает голову так, чтобы пробраться ко мне в рот и снова запудрить мозги. Ладно, я сдаюсь, ты победила, стерва.
Зажимаю ее подбородок пальцами и беру всё, что она даёт: горечь, дурман, помешательство. Всё до капли.
— Пошли, — выходит сипло.
Ключ снова открывает домофонную дверь, мы ныряем в полутемную парадную, ведомые инстинктом. Ко мне? Конечно, как же иначе.
Я ведусь, как собачонка на поводке в ее руках. Поднимаюсь по лестнице, принимаю бутылку из красивых рук, мысленно раскладываю ее на столе, делая очередной глоток. Быстро и грубо. Потом медленно. Звенит связка ключей, открывается дверь квартиры. Тянусь к выключателю, но холодные пальчики меня останавливают. Я сразу разгадываю ее игру: темнота — её сообщник. Если не видно, то после легко притвориться, что ничего и не было. Снова.
Да и плевать.
Руки уже нащупывают край ее блузки и мелкие пуговицы. Глаза привыкают к мраку, и силуэт становится чётче. Ладонь скользит к ее лицу, большой палец очерчивает дерзкий рот, примеряясь для поцелуя. В этот раз ты не скажешь, что запоминать было нечего.