(не) Мой шанс на счастье - стр. 12
На просторной сцене стояла трибуна, рядом стол. На столешнице красовались бутылки с водой и высокие узкие стаканы. С чуть понурой головой на крайнем стуле сидел их уже бывший гендиректор Иван Александрович Громов. Сердце Иры сжалось от жалости – таким удрученным она видела Ивана Саныча всего раз.
Внезапно гул стих – в зал вошли семеро незнакомых мужчин, облаченных во все черное, и три женщины, затянутые в элегантные деловые костюмы. Последним появился еще один человек – Ира мотнула головой – нет, оборотень, и по залу разлилась какая-то тяжелая атмосфера. Тягучая, напряженная и одновременно завораживающая. Да, такова энергетика оборотней. И хочется, и колется смертному человеку коснуться ее, но потом можно пожалеть. Будет больно. Сразу стало понятно, что в числе вновь прибывших находится альфа. Этот последний мужчина был выше остальных и шире в плечах. Одетый в черные джинсы и синюю рубашку, он гордо нес свою черноволосую голову, словно демонстрировал всем свое пренебрежение, принижая значимость всех присутствующих здесь. Ира едва не заскрипела зубами. Каков наглец! Явился тут на всё готовое и еще смеет так себя вести, будто все они пустое место!
И пока Ира кипела от возмущения, он легко вспрыгнул на сцену, игнорируя ступеньки по бокам, и повернулся лицом к залу…
Когда мозг справился с первым шоком после узнавания, мышцы Иры тут же разбил паралич. Она зажала ладонью рот, чтобы не заорать в голос от досады, от страха и неверия, но с губ сорвался жалкий хриплый стон:
– Нет, только не ты! – О, Боже… Этого просто не может быть! Только не этот оборотень! Как, черт всех побери, он здесь оказался?!
Вмиг улетучились все нелицеприятные ругательства, которыми желала осыпать этого последнего оборотня Ира. Им на смену пришла жуткая паника. Ее догнала предательская дрожь – но уже не страха, а возбуждения. Тело пронзила сладкая до изнеможения судорога, заставившая плотнее сжать колени. Кажется – даже стыдно признаваться – она получила мини-оргазм от одного только воспоминания о той немного агрессивной и немного волшебной ночи. Щеки опалило нещадным жаром, сердце гулко забухало в груди, и, отбивая свой ритм, грозило выломать ей ребра. Взбесившийся пульс раздирал виски и набатом грохотал в ушах.
Ира сглотнула и сползла по креслу вниз, чтобы вообще не отсвечивать; потерла основание шеи, где уже болезненным огнем немилосердно загорелся памятный укус. Удивительно, столько времени прошло, а след от него оставался довольно четким. Ира порывисто вцепилась пальцами в свой браслет, и, мечтая вовсе стать невидимкой, зажмурилась.