Не любовь. Не с нами - стр. 13

Я огляделась, отмечая, что изменилось за прошедшие семь лет. По сути – ничего: дом обшили жёлтым сайдингом, поменяли черепицу, и крыша стала сочного бордового цвета, как раздвижные ворота во двор. Бетонные тропинки вдоль грядок, клумб, фруктовых деревьев, беседок-пергол, увитых виноградом или глицинией, пристроенные там столы, стулья, кресла. На границе участка – душевые, уборные, летние кухни.

– Ириша, – услышала я голос мамы. – Чем собираешься заниматься? На море пойдёшь?

Я закатила глаза. На море? Хватит и того, что я приехала. Береговую линию видела под крылом самолёта: как всегда синяя, усыпанная отдыхающими, – ничего нового.

– Так и подумала, – довольно закивала мама. – Сходи в магазин, я и списочек написала. За углом новый супермаркет построили, а базар на старом месте найдёшь.

– Хорошо. – Чем-то всё равно надо было заниматься. Не мешало бы поработать, конечно, но я могла перенести рабочие часы на вечер, ночь или вовсе отложить на пару дней.

– Можешь отцову машину взять, – шепнула мама, показывая взглядом на старый Гетц.

– Пройдусь, спасибо.

Мне стало дурно при одной мысли, что этого таракана придётся вести по узким улочкам, парковать среди столпотворения машин отдыхающих, готовых приткнуться в любом мало-мальски приспособленном месте, жариться в салоне без кондиционера. Ещё и ручная коробка передач! Последний раз я видела «ручку», когда сдавала экзамен в автошколе. Своей машиной не разжилась, у Вадима был приличный кроссовер с автоматической коробкой, который мне иногда доверяли.

Я шла по знакомым улицам и отмечала перемены, чаще всего незначительные: Здесь забор поменяли, там – вырос пятиэтажный гостевой дом. А в конце нашей улицы как стоял маленький дом, спрятанный в тенистом фруктовом саду, так и стоит, и даже выцветшая от времени и солнца надпись на калитке «есть свободные номера» осталась прежней.

На центральной улице добавились магазины, появились новые столовые, кафе, рестораны – почти все закроются после окончания пляжного сезона. Там же нашёлся большой супермаркет. Семь лет назад невозможно было представить, что в нашем захолустье выстроят конструкцию из стекла и бетона, а сейчас – стоит, светится витринами и раздвижными дверями.

Я остановилась в молочном отделе, приглядываясь к йогуртам местного производства, и вдруг услышала рядом голос Глеба. Драматический баритон, как сказала бы моя мама, которая преподавала музыку большую часть жизни. Чем отличается драматический баритон от лирического я не понимала, но мурашки, которые мгновенно выступили у меня между лопатками, очень выразительно, со всей возможной драматичностью двинулись вдоль спины и осели у копчика, грозя опуститься ниже, под розовые трусы.