Не красавица - стр. 40

Я просматриваю листы, на полях которых пестреют множественные заметки, и растерянно моргаю. Очевидно ведь, что Римма Радиковна всё проверила и оставила свои замечания. Для чего тогда ему моё мнение?

— Я так понимаю, в договор уже внесены корректировки? — уточняю осторожно .

— Но второе мнение будет не лишним, так ведь?

Дивеев выжидающе смотрит, будто всерьёз рассчитывает, что я покиваю, и когда не дожидается, со смехом добавляет:

— Одна голова хорошо, а две лучше. 

Рассмеяться в ответ не получается, и вместо этого я натянуто улыбаюсь. Наверное, некоторым людям лучше не пытаться шутить. С недовольным лицом Сергей Борисович выглядел куда органичнее. 

— Тогда я возьму документ с собой и посмотрю. Постараюсь сделать всё до вечера. Хотя вряд ли найдутся правки к редакции Риммы Радиковны.

Не зная, что ещё сказать, я смотрю на дверь. Обычно Дивеев сухо выкладывал свои требования и через пару минут выпроваживал, мол, иди, некогда, а сейчас сидит как сыч и чего-то ждёт. 

— Так я пойду? 

— Иди, Таня, — великодушно распоряжается зам, однако в дверях снова меня останавливает:

— Ты сейчас договором Громова занимаешься? 

 Я киваю:

— Да. Думаю, к завтрашнему дню закончу.

— Аккуратнее там с ним. Дан Андреевич человек слегка беспардонный. Особенно с женщинами.

Растерявшись, я неловко пожимаю плечами и хватаюсь за ручку, как за спасительный трос. 

— Да я… В смысле… — Собравшись, чересчур резко заканчиваю: — Я просто выполняю свою работу. Дан Андреевич ничем не отличается от всех наших клиентов.

Как ни убеждаю себя, что слова Дивеева не имеют ко мне никакого отношения, всё равно продолжаю прокручивать их в голове в течение всего рабочего дня. К чему он это сказал? Из-за того случая с номером телефона? Но ведь понятно же, что вопрос Громова был сугубо деловым. И что значит «беспардонный»? Дан не показался таким, скорее наоборот… Или, может быть, Сергей Борисович заметил, что на той встрече я как-то не так смотрела?

Ну вот за мне это? Голова и без того трещит от событий последней недели, а теперь добавилась ещё одна дилемма. 

В таком потрёпанном состоянии я выхожу в приёмную и останавливаюсь как вкопанная. Паралич конечностей — мой обычный рефлекс на присутствие Дана. Он стоит рядом со стойкой ресепшена, перед ним — чашка с кофе, напротив — сияющая восторгом Лена. Оба улыбаются.

— Тань! — окликает Лена, пока я незаметно пытаюсь проскользнуть в коридор. — Тебе Адель Фаритович из «Стройинвеста» звонил. 

Громов как по сигналу поворачивается в мою сторону, а его взгляд неспешно скатывается от макушки моей головы к заострённым кончикам туфель. Я неудержимо краснею. Вот кто умеет говорить глазами, и этокрасноречивее любых слов, произнесённых вслух. Лёгкое движение бровей, невесомая полуулыбка — и всёстановится понятно. Новая одежда? Тебе идёт. Туфли мне тоже нравятся. И даже губы помадой накрасила? Выглядит сексуально.