(Не)известные миры. 13 авторов - стр. 6
Сфинкс улетел, оставив нам на прощание ужас, восхищение и непонятные слова. Правда, непонятными они были лишь для меня, обессиленной пятилетней девочки на горбу старшего брата, а отец все понял. Неизвестно, откуда появились силы; мы взяли путь на север, и через три дня Двенадцатая Белая Звезда исчезла. Мы свернули на восток, откуда поднимается по утрам солнце, и шли, оставляя на песке и раскаленных камнях кровавые следы. Шли долго, и лишь боги знают, как мы остались живы, когда Двенадцатая Звезда снова показалась в небе и послышался звон воды.
Мы пили воду и смеялись, как сумасшедшие. Позабыли про исцарапанные ноги, сожженный Рохн-Хеп, голод и усталость. Никогда еще жизнь не казалась настолько прекрасной, и мы молились богам за счастливую жизнь Ясноликого.
На следующий день источник иссяк. А через месяц, бродя по пустыне, мы нашли отрубленную голову Ясноликого; его чистый и честный взгляд отражал царственное спокойствие и Двенадцатую Белую Звезду.
Каждый раз к концу истории Азра надолго замолкала, а потом, будто пробуждаясь ото сна, пыталась улыбнуться.
– И тогда я поняла… – Она обводила притихших детей лукавым взглядом. – Что лишь сфинксам доступна великая тайна.
– Тайна? Какая тайна? – оживлялись все, подсаживаясь ближе. Сказку о Ясноликом каждый слышал не раз, и все знали, о чем говорит Азра, но как приятно вновь почувствовать, что тебе вот-вот откроют что-то секретное, не всем ведомое…
Горький аромат жареных кофейных зерен, шелест песков за пологом шатра, тепло костра и черные одеяния Азры – все становилось таким отчетливо ярким, таким режущим, пронзительным и оглушающим, что голова начинала кружиться, а слова расползались, как песчаные золотистые змеи, оставляющие размытый след на дюнах.
Тайна… Эта тайна всегда заставляла сердце Инсара биться отчаяннее.
Азра улыбалась и еле слышно говорила:
– Сфинксы знают, где запрятана вода.
Охотники злились. Чаще ругались на шумных детей и непослушных псов, реже улыбались, и скоро Инсар заметил, как окаменели их лица – совсем как у Рауфа. Во всем была виновата Сешафи, молчавшая уже неделю: за это время она исхудала, а волосы цвета пыли потемнели и обвисли. При свете дня синяки на ее теле были особенно заметны, и теперь величественный сфинкс казался облезлой кошкой.
Каждый раз Инсар украдкой косился на клетку, проходя мимо. Иногда ему казалось, что Сешафи наблюдает за ним, и этот взгляд прожигал спину сильнее солнца. В один день Инсар все-таки подошел к клетке, когда поблизости никого не было, но сфинкс даже не пошевельнулся.
– Почему ты молчишь? – тихо спросил Инсар.